Вахта Барса. Петр Альшевский

ребенка плачет в голос мужчина: ему прищемили. Прищемив, отняли. Как любимую игрушку. – Засунув руку в карман, Барсов нашел, что искал и с облегчением выдохнул. – Фу-уу… Я выдохнул, Макс. А теперь вдохнул. Вдох и выдох – два незаменимых шута. Открестившись от общепринятой манеры изложения, я очутился на улице. Amen. Неловкая пауза.

      – На главной улице, – поправил Максим.

      – Господь уготовил мне интересную жизнь. Через пламя за пределы досягаемости, наловившись золотой рыбки, действуй! Осянин в Москве?

      – С часу на час.

      – Великолепно! Насмехайся над возникшей паникой! В девяносто восьмом я с матюгами пророчествовал на Васильевском спуске, зачитывая вжавшему люду из «Инфарктного сборника» и «Побеждая будущее», устрашая сограждан грядущим засильем китайцев, таджиков, добравшихся до наших бомб упырей, ослабляющих нас перед врагами министров, восторженных взглядах из бойниц Пентагона…

      – Трибун, – сказал Максим.

      – What? Что ты сказал? Что я услышал?

      – Ты трибун, – повторил Стариков.

      – Погорячился, не спорю, – кивнул Барсов. – Фу-уу… Слегка сорвало.

      Весь мир существует для тебя, мощный Ваня. Но и для меня. Для них. Выходящих на поиски, убеленных сединами, сосущих молоко добрых женщин, не улучшая настроение пророков, «кои не моют ног и спят на земле обнаженной» – что бы ты ни вдыхал, выдыхаешь ты свое.

      Пена у рта, ты! с пеной у рта, ты не бешеный, тебе лишь хочется побольше рассказать, проталкиваясь сквозь бурую пелену чужих людей, подвергавших тебя опасности, мелькая перед горящим вполнакала подводником, выглядящим выловленным утопленником: не все так дико. Это его походный вид. Ивану Барсову доводилось выглядеть и получше, подтянутым и отогретым; разузнать бы где, с какой силиконовой дрянью, по гребному каналу подплывает капитан Немо.

      «Немо!»

      «Всех на хрен!»

      «Где же, капитан, где?»

      «Не понимаю!»

      «Где вам прижечь раскаленным кинжалом?»

      «Не связывайтесь со мной, я старше. Я глубже. Отвернитесь и больше меня не увидите. Нет… Предупреждаю – если вдруг повернетесь, увидите меня снова».

      Обезображенный жалостливой полуулыбкой капитан, пузырясь, погружается до приезда съемочной группы. Возмущение донной почвы, выдержавшее удар плотно подогнанное железо, сдвинется – не удержат.

      Высматривая в перископ симпатичных куколок, переметнется на Алеуты к тюленям; он все еще в силах обходиться без героина. На его лодке пропадали привлеченные объемом предложения дилеры. Обещанная цена зашкаливала, на сушу никто не вернулся, тяжелым наркотикам – смерть.

      От них – смерть.

      Без них – смерть. Правильное питание, занятия физкультурой, любящие и здоровые дети – смерть.

      Едва ли наивную повесть «Ты умер, Ванюша» Иван Барсов написал будучи умиротворенным шестнадцатилетним юношей.

      – Спровоцировав бойню, – с придыханием сказал