Народные Сказы о древней истории Русов. Юрий Максименко

гоняли, в телегах жили,

      и все добро на возу, и жена с детьми,

      и все добро – скотина в степи,

      овцы, коровы, лошади.

      А былъ въ те времена старикъ одинъ,

      он был Дед изъ Дедовъ, самый старый,

      самый древнiй, всемъ Дедамъ Дедъ.

      И не боялся тотъ Дедъ никому правду речи,

      правду речи, укоряти кого,

      а хоть бы Царю самому, коли надо,

      и было ему за то поваженiе великое,

      и все спешили къ нему за советом,

      и все несли Деду кусокъ лучщiй,

      ягоду малину, землянику какую,

      а то Дедъ бралъ и детямъ раздавалъ.

      А за часу того люди не знали

      а ни хлеба, ни картошки, ни капусты,

      собирали щавель въ поле, а ту щавель ели,

      катранъ брали, корень сладкiй,

      да желтых петушков листъ зубчатый,

      и темъ жили, молоко пили, мясо ели,

      а ни горя нашего, ни труда не знали.

      И сидятъ въ ночи у костра большого,

      а старый Дедъ бывальщину заведетъ,

      побасенки рассказываетъ имъ,

      а по темъ по побасенкамъ и правду скажетъ,

      про еще старшiе часы, про Пращуровъ,

      а про техъ Щуровъ, что сам сивый,

      а борода желта, зелена стала

      отъ древности старой, ото всех годовъ,

      что и близкихъ детей нет уже,

      ни сыновъ, ни дочекъ, ни внуковъ,

      и что правнуки поженились давно,

      у самихъ бороды сивые, а правнучата

      скоро замужъ выйдут, скоро поженятся.

      И скажетъ Пращуръ такой людям добрымъ:

      «А теперь вы, люди добрые, не знаете,

      какъ было въ часы, когда Пращуры наши

      могилы копали, Царей хоронили,

      а съ теми Царями коней его добрыхъ,

      а съ ними и вояков его, верныхъ слугъ,

      а съ теми слугами и жену его,

      что сама на себя руки наложила,

      передъ саньми Царскими убиваючись,

      чтобъ съ ним ехать въ Край Дальнiй,

      на Святую Воду Реки Большой,

      а где семь Рек течетъ, где Рай стоит,

      а тому Раю имено Ирiй есть,

      и тамъ цветы цветутъ, не вянутъ николи,

      и тамъ Ангелы летаютъ, тамъ птицы поютъ,

      въ кущахъ зеленыхъ садятся,

      и николи листъ съ техъ кущей не падаетъ.

      А и тамо сынъ мой родимый живетъ,

      сынъ родимый, что в бою убитъ былъ

      отъ руки поганца, злого недруга,

      а и тамъ Деды наши и Прадеды,

      что пошли на вень Богу жати,

      а что больше до нашего поля не придутъ,

      на коровъ, овновъ не глянутъ больше,

      а и те тамъ живутъ, стада гоняютъ,

      а и Царь ихнiй – Богъ одинъ нашъ,

      а Ему, Богу, ответъ держатъ,

      и его одного только слушаются.

      А и въ томъ Раю-Ирiю ясномъ

      въ зиме птички живутъ, весны ждутъ,

      а по весне, коли зелено все,

      коли вишни цветутъ, домой летятъ,

      подъ крышу нашу, в гнездо свое,

      что о прошлый годъ птенцовъ водили

      и въ этотъ еще, гляди, выведутъ.

      И летятъ