Кавказ. Выпуск XXVII. Сказки кабардинского народа. Сборник

вырывал деревья. Это орел с волом трижды покружился на небе, выбирая место, где опуститься и пообедать, и увидел, наконец, две скалы. Но не скалы это были, а кривые рога козла, под бородой которого храпел уставший пастух.

      Уселся орел на козий рог и начал вола есть.

      А пастуха разбудила буря. Выглянул он из-под бороды козла посмотреть, что творится вокруг, и в глаз ему попала соринка. Не знал пастух, что соринкой была лопатка вола, которую обглодал орел и уронил вниз.

      Обглодал орел вола и улетел, а пастух долго глаз тер – ничего не выходит. Крепко засела под веком воловья лопатка. Слезы из глаз текут от боли.

      Шли мимо охотники. Попросил их пастух вытащить лопатку. Забрались охотники вместе с ружьями и собаками пастуху в глаз, искали, искали, – все вокруг обшарили, но не смогли соринку найти. Вечером, когда смеркалось совсем, пригнал пастух козье стадо домой и пришел к матери, закрыв глаз, из которого так и текли слезы. Встретила мать сына у ворот, вывернула ему веко, пошарила рукой и нашла соринку в самом уголке, под ресницей.

      Положила мать воловью лопатку на ладонь, со всех сторон оглядела, дунула и унесло лопатку в реку.

      Пришла весна. Снега в горах растаяли, заплакали горы, белыми потоками полились ручьи с Ошхамахо. Широко разлилась и та река, куда мать пастуха сдула воловью лопатку. Поволокло половодьем лопатку вместе с гранитными глыбами, что от скал откололись, а когда спала вода, осталась лопатка на берегу.

      Много времени убежало, много с гор воды утекло и засыпало лопатку песком, занесло илом, выросла на ней трава и поселились люди. Большой раскинулся аул на воловьей лопатке.

      Опять потекло время. И вот однажды начало трясти землю по ночам. Дребезжат глиняные кувшины в домах, сыплется глина со стен, заборы-плетни качаются. Забеспокоились люди.

      В одну из ночей, когда земля под ногами ходуном ходила, совсем в страх люди пришли. А утром увидели, что солнце взошло с другой стороны. Как тут не напугаться! Весь аул в ужасе был.

      На другую ночь, как только стемнело, все мужчины взяли луки, стрелы, взяли острые кинжалы и вышли за аул караулить, чтобы узнать, кто это ночами качает землю.

      Уже в полночь, когда луна взошла, увидели храбрые джигиты, что на краю аула из-под земли кость лопатки воловьей торчит, и лиса рыжая ту кость грызет. Грызет зубами, дергает в разные стороны, а земля, как челнок на воде, качается.

      Джигиты натянули свои луки, вставили оперенные стрелы и пустили их в лису все сразу. Свист от стрел над аулом прошел, и упала лиса убитая. Джигиты сняли у лисы шкуру с одного бока, а с другого, как ни старались, ничего не вышло; не смогли перевернуть рыжую. Так и вернулись домой с половиной шкуры.

      Хватило той половины на шапки всем мужчинам села, от малого до старого. Только сшили всем шапки, как родился в ауле еще один мальчик. Увидела мать, что ходят все в новых шапках, а у ее сына голова не покрыта, и горько заплакала.

      Поднялся весь аул – и старики, и дети, и женщины. Пошли к тому месту, где лиса лежала. Навалятся, тянут, а перевернуть не могут. Тогда мать завернула малютку в пеленки и сама пришла. Перекинула лису