Шестая койка и другие истории из жизни Паровозова. Алексей Моторов

достаток.

      Наши московские карамельки сделали меня на время настоящим заморским принцем с дарами. Не успевал я показаться из ворот, как налетала орава вопящих детей, тянувших руки. Я быстро раздавал все, что было, но они бежали за мной еще с километр в надежде. Полный рюкзак конфет, что мы привезли с собой, растаял за пару дней. Основную часть слопал Сашка, двоюродный брат Вали.

      Сашка был старше меня на три года, выше на две головы, но при этом тощий, нескладный. У него было два занятия: он либо что-то с дикой жадностью поглощал, либо торчал в туалете, исходя поносом.

      Говорил Сашка мало, знал, как мне казалось, еще меньше. Не успевал он продрать глаза, как начинал со своей лежанки завывать:

      – Исты хОчу!!!

      Бабушка Вали, явно к Сашке теплых чувств не питая, ворчала:

      – Та щоб ты сказывся! Ты и так у нас все зжер! Колы тильки тебе заберуть вид нас!

      Сашка, нимало не смущаясь, продолжал свое:

      – Исты хочу!!!

      Бабушка не уступала:

      – Так ты або жрешь, або дрыщещь!

      Сашка тут же парировал:

      – Це я з голоду дрыщу, бо вы мени исты не даете!

      Бабушка, кряхтя, сползала с лавки, бормоча:

      – Хоч бы ты рыбы наловив, проклятый!

      В ответ на это предложение Сашка клятвенно заверял:

      – Та дайте мени гроши на удобрення, я вам три мишки рыбы наловлю!

      Дело в том, что местные жители считали традиционную рыбалку при помощи удочки делом ниже своего достоинства, подходя к этому занятию со всей ответственностью и смекалкой. Они покупали мешок нитратных удобрений и высыпали их в реку. Река вскипала, а все живое всплывало кверху брюхом на три километра ниже по течению. Как они после этого не боялись употреблять такую рыбу в пищу, оставалось тайной.

      Сашке деньги не давали вовсе не из-за опасения за экологию родного края, а справедливо полагая, что он их попросту прожрет. Да и вообще с деньгами там было туго, и вторая главная тема постоянного обсуждения были гроши. Як их заработать, те гроши, и як жить, их не тратя.

      Вот и бабушка, скрываясь за печкой, раздраженно говорила:

      – Гроши тоби! Де я их визьму! Нехай маты твоя тоби, дурному, гроши дае!

      Напоследок, уже перед тем как подняться, Сашка громко, во всю мочь вопил, чтоб стоящая за печкой бабушка услышала:

      – Исты хочу!!! Бабка, дай мени поисты, або я тебе ножиком зарижу!

      Та начинала быстро-быстро креститься и убегала в огород.

      Все эти диалоги происходили в трех шагах от нашей койки, по этой причине каждое утреннее пробуждение было не лишено своеобразия, но мы и к этому привыкли.

      В один из дней Сашка стащил у нас из-под кровати три последние банки тушенки, вспорол их за сараем и слопал за секунду. У него случились такие колики, что уже было собрались везти его на грузовике в район, в больницу, да бабушка не дала, сказав, ничего, авось продрищется, а если зарежут в больнице, так что мы его матери скажем? И оказалась права.

      В магазинах, где стоял тяжелый