Шестая койка и другие истории из жизни Паровозова. Алексей Моторов

она сидела за столом, и мужик в пиджаке и кирзовых сапогах. Этот стоял рядом и, заложив пальцы за ремень, раскачивался с пятки на мысок, отчего его сапоги громко скрипели. Кроме Ленина, тут на стене висел еще портрет Карла Маркса.

      В который раз мы втащили наши вещи, в который раз крышка ведра прогремела приветствие и в который раз, отвечая на вопрос, что нас сюда занесло, мама начала свой печальный рассказ, как нас обещали встретить, да не встретили, про Валю, техникум и практику в Москве.

      И конечно, эти люди, как и все остальные, поинтересовались фамилией Вали.

      И опять мама принялась за этот свой безнадежный пасьянс:

      – Пакша, Гакша, Бакша, Макша, Лакша…

      Лакша! За сегодня мама произнесла это впервые. И тут, как потом у меня иногда случалось в состоянии крайней усталости, я вдруг отчетливо увидел нашу квартиру, прихожую и табуретку, одиноко стоящую в углу. А на табуретке почтовый конверт. И на конверте, в графе «Обратный адрес», надпись синими чернилами: «Москва, Кирпичная ул., 8. Валентина Лахта». По возвращении из лагеря не успел я чемодан на пол поставить, как бросил взгляд на этот конверт. А ведь мне казалось, что ни одного слова я там прочитать не успел.

      – Мама, – медленно сказал я, – а может быть, все-таки Лахта?

      – Что? – раздраженно спросила мама. – Какая еще Лахта?

      – Фамилия Вали нашей! – терпеливо начал объяснять я. – Не Макша, не Лакша, а Лахта!

      – Лахта??? – переспросил мужик. – Так вы Валю Лахту шукаете?

      Я кивнул.

      Он вывел маму на крыльцо и указал на дом напротив:

      – Дывитесь! От це хата!

      Мы все-таки их нашли.

      Когда в ответ на наш громкий и нервный стук наконец отворились ворота, первой, кого я увидел, была Валя. Она стояла, держала в руках какой-то тазик, видимо собираясь задать корм курам. Вся ее родня находилась там же, и все они уставились на нас. На их лицах читалось то же выражение, что у всех людей в многочисленных сельсоветах, что мы обошли за сегодняшний день. Казалось, еще немного – и кто-нибудь из них скажет:

      – Слухаю вас, граждане, хто вы таки, що вам потрибно?

      Первой молчание нарушила Валя. Она поставила свой тазик на седло мопеда и заголосила:

      – Ой, ой, прыихалы! Мамо, тато, дывитися, це Татьяна Никитична!

      Валин папа улыбнулся нам стальными коронками, мама золотыми.

      – Татьяна Никитична, идите до хаты, «Четыре танкиста и собаку» бачить!

      Валя сказала это так, будто мы уже виделись четверть часа назад, а сейчас случайно проходили мимо.

      – Валя! Ну почему же вы нас не встретили! – начала мама, даже не укоризненно, а как бы немного извиняясь. – Мы весь день тут по такой жаре ходим, ищем!

      Валя улыбнулась и махнула рукой:

      – А що нас шукаты, тут вси знають, де Лахты живуть!

      Мама заморгала и потупилась. Я засмеялся. Валя продолжила:

      – Я сама хотила зустриты, потом батю попросыла, вин з кумом и поихав.

      И уже в хате, пока грелся телевизор, Валя, лузгая семечки, весело рассказывала,