Сапфир. Резеда Шайхнурова

воспротивился аристократ. – Мистер Даймонд, я думаю, взрослый человек и не умрет с голоду без вас!

      – Наверное, вы правы, – неуверенно подтвердила гостья. – К тому же, я не задержусь надолго, правда!?

      – Конечно.

      Сапфир взял соседку за локоть и повел в дом. Они выпили чаю, немного поговорили, и Бриллити скоро ушла.

      Ее отец в это время стоял на крыльце, выискивая глазами дочь, и был изрядно удивлен, когда увидел ее выходящей из замка грека. Бриллити спешила Питеру навстречу, боясь его разгневать, ведь раньше она никогда не совершала чего-то вопреки отцовской воле. Ей было страшно встретиться с ним взглядом и услышать слова укора, но, переборов себя, она все же подошла к нему.

      – Что ты делала у графа, Бриллити Роуз? – спросил Даймонд, когда дочь поравнялась с ним.

      Полным именем он называл ее, если был ею недоволен.

      – Прости, папа! Я хотела посмотреть цветы, которые растут у графа Альвадиса в саду. Потом он пригласил меня на чашку чая.

      – Почему ты согласилась?

      – Хотела согреться немного. Сегодня холодно, и я продрогла до костей.

      Питер почувствовал по голосу дочери, что она раскаивается. Ему стало жаль ее, ведь, в сущности, она ни в чем не была виновата.

      – Прости своего чересчур заботливого папочку, дорогая! Зря я упрекаю тебя, да и не за что.

      – Тебе не нужно извиняться, папа. Давай лучше забудем эту глупую размолвку и пойдем обедать!

      – Ты, как всегда, права, родная. Точная копия своей мамы.

      Этот день отец и дочь провели в библиотеке за чтением. Бриллити никак не могла сконцентрироваться на тексте: ее мысли витали где-то в облаках. Она то и дело вспоминала лицо Сапфира, такое необыкновенное и озорное. У него никогда не было одинакового выражения лица, что присуще почти всем англичанам; каждый его жест, каждое слово сопровождались чувственной мимикой.

      «Зря папа опасается грека, – рассуждала мисс Даймонд про себя, – ведь его иностранное происхождение ничуть не умаляет его мужских достоинств». Бриллити вновь хотела пройтись возле особняка графа и увидеть едва распустившиеся бутоны разноцветных роз. Но она знала, что отец может наблюдать за ней во время прогулки, поэтому стала обдумывать занятие для него.

      – Папа, – ласково обратилась она, – кровать в моей спальне уже неделю держится на сломанной ножке. Ты не мог бы ее починить?

      – Конечно, милая! Только сделаю это позже. Сегодня я хотел пойти с тобой к мистеру Клейтону в его лавку. Нужно взять в кредит несколько фунтов мяса, муки и масла. Еще ты хотела зайти в книжный магазинчик миссис Лоуренс. Она, вроде бы, обещала отдать тебе произведения Шекспира за полцены. Выходим через двадцать минут!

      – Выходим?

      – Да.

      – Но это же почти три мили! И ты хочешь пройти это расстояние пешком?

      – А как еще, дорогая? Мы всегда так ходили, и ты не жаловалась.

      – Но ты мог бы попросить коляску у миссис Уотсон из соседнего дома! Она бы не отказала.

      – Ты же знаешь, родная, я не люблю просить.

      Бриллити нахмурилась.