Сапфир. Резеда Шайхнурова

ушей. Но, видит бог, Альвадис ел через силу, да и не особо скрывал это, хотя блюда были отменными, правда, не для высшего сословия. Бриллити заметила это и сникла, из-за чего минут десять за столом царила полная тишина.

      – Кстати, – прервал молчание Сапфир, – а где хозяйка дома?

      Бриллити и Питер подняли голову. Глаза второго метали молнии. Его больно ранил этот вопрос.

      – Она умерла? – продолжал граф.

      – Мне было десять лет, когда мама упала с обрыва. Она была слепа и не видела, куда ступает, – объяснила мисс Даймонд.

      – Вы омрачаете наш обед, граф Альвадис, – сквозь зубы произнес Даймонд.

      – Мне очень жаль, – неуверенно оправдывался грек.

      На глаза Бриллити навернулись слезы. Она пыталась сдержать себя, но соленые капельки безжалостно текли по ее щекам, обжигая кожу.

      Сапфир с юности не мог вынести, когда представительницы слабого пола плакали, и отвернулся. Он не понимал, почему женщины так часто дают волю эмоциям и рыдают по любому поводу и без. Иногда это его просто раздражало. Жалости к ним в этот момент он не испытывал и по возможности старался оставить их наедине со своими переживаниями. Его могли назвать жестоким и бесчувственным, но сам аристократ объяснял такое отношение к женским печалям и страданиям тем, что их слезы портят ему дотоле веселое настроение.

      – Простите меня! – извинилась девушка, всхлипывая, и вышла из столовой.

      Грек следил за ней взглядом, когда Питер предложил проводить его до двери. Граф посмотрел на хозяина дома и, вздернув нос, прошипел:

      – Можете не утруждать себя! Я найду выход.

      После его ухода отец поднялся к дочери в комнату.

      – Папа, зачем ты оставил гостя одного? Я уже успокоилась!

      – Он ушел, дорогая.

      – Ушел! Но… но… Я все испортила, – укоряла себя Бриллити.

      – Нет, это он испортил, милая. Я прошу тебя не принимать больше его приглашений.

      – Это опрометчиво, папа. Граф Альвадис неплохой человек, просто не знает английского этикета.

      – Возможно, но у него ужасные манеры, и я хотел бы, чтобы ты хотя бы не заходила к нему без меня. Уж лучше пусть он временами посещает нас.

      – Ты уверен, что это будет учтиво с нашей стороны?

      – Ты слишком увлечена тем, что подумает про нас этот надменный аристократ. На мой взгляд, его вполне устраивает одиночество, раз он поселился в огромном замке без жены, без слуг. Он вообще какой-то странный и не вызывает у меня доверия.

      – Надо дать ему шанс, папа. Может, одиночество – это не его желание, а его проклятие. И нужно помочь ему. Мама бы так сделала.

      – У тебя доброе сердце, родная, – снисходительно произнес Даймонд и поцеловал дочь.

      Глава IV. Непослушание

      Что манит нас, то не пугает,

      Но что пугает – манит нас…

      На следующее утро, позавтракав, Бриллити, как обычно, пошла прогуляться по саду перед чтением. Она любила дышать свежим воздухом, особенно если накануне шел дождь. Но в этот раз мисс Даймонд недолго