Цвет тишины. София Шуленина

Лумиукко, так и область Лумиукко в целом. То есть, когда Тахти жил на ферме в Маатальви, он мог все равно сказать, что он из Лумиукко, а мог уточнить, что он из Маатальви. Немного путаная система, но в Лумиукко было именно так. Со временем привыкаешь, на самом деле.

      Тахти переезжал из Лумиукко в Лумиукко. То есть их Маатальви в пригороде Лумиукко в сам город Лумиукко. Он ехал заселяться в общежитие и начинать учебу. Переезд получился простым. Полупустой рюкзак, билет на автобус. Сигги похлопал Тахти по плечу, чуть не сбив с ног.

      – Теперь все в твоих руках, – сказал он. – Но ты всегда можешь сюда приезжать, не забывай этого.

      – Спасибо, Сигги. Спасибо за все, что вы для меня сделали.

      За год он так и не научился называть Сигги на «ты», хотя он просил миллион раз. Сигги не стал его поправлять.

      – Точно не хочешь, чтобы я тебя подвез?

      – Спасибо, но я справлюсь. Правда.

      Тахти хотел проехаться на автобусе в одиночестве. Наверное, круто подъехать к общаге на машине, обняться с кем-то из взрослых, кто приехал тебя проводить. Ему бы помогли донести сумки, расположиться в комнате. Но он хотел проскользнуть внутрь один. Войти в высокие просевшие двери старого здания. Когда-то там была библиотека, теперь – общежитие. Когда-то он жил дома, теперь – он кочевник.

      Сигги пожал ему руку, смотрел, как Тахти садится в автобус. Пустой салон, пыльные стекла, запах бензина. Тахти помахал ему через эти стекла, наблюдал, как удаляется его силуэт, как исчезает за сопкой ферма. Дом, Сигги, овечки, поле, камень в море.

      Тахти повернулся по ходу движения и стал смотреть в лобовое стекло. Его жизнь – она не в зеркале заднего вида. Она – впереди.

      Но посидеть и спокойно посмотреть в окно ему не дали. Сначала позвонил Аату с вопросом, устроился ли он уже в общаге и как ему там все нравится. Оказалось, что Тахти еще только едет, и он взял с Тахти обещание позвонить ему и все рассказать, когда все утрясется. Тахти пообещал.

      Потом позвонил Вилле. Отругал за то, что Тахти опять ходил без шапки. Где Вилле его видел, Тахти не понял, а он не признался, зато еще раз напомнил, что отит – это не шутки и что ему нельзя простужаться. Тахти пообещал ему, что он больше его без шапки не увидит. В смысле, он будет гулять там, где не гуляет Вилле. Чтобы Вилле не видел, как он гуляет без шапки. Потому что даже в шхерах бывали теплые дни, когда можно расстегнуть парку и снять дурацкую шапку. Вилле потребовал, чтобы Тахти пообещал. Тахти пообещал.

      Позвонила Тори, предложила встретиться вечером. Тахти предложил кино, но она сказала, что хотела бы просто пройтись, потому что вечером обещают штиль, небо ясное, и наверняка будет видно полярное сияние. Она никогда не говорила Северное сияние. Полярное. Как написано в энциклопедиях. А Тори – это ходячая энциклопедия. Тахти сказал ей, что погулять пойдет с удовольствием, но он только едет в общагу и не знает, когда точно сможет выйти, потому что заселение – это всегда дольше и муторней, чем кажется. Пообещай мне позвонить, когда освободишься, сказала она. Он пообещал.

      Нана тоже