Операция «Шасть!». Александр Сивинских

держался Дредд достойно, чести королевской не уронил, друзья зазвали его на чай, на шанежки. Пораскинув умишком, тот согласился. Ну, в самом деле, зачем сразу сбегать. Вдруг в мирной домашней атмосфере расслабится Муромский, и удастся-таки провернуть дельце с мордобоем века?

      Того не ведал Дредд-королевич, что сам стал объектом «разработки». Потому что в головах у друзей родилось сразу несколько замечательных планов, главная роль в которых отводилась как раз ему.

      Илья очень вовремя вспомнил, кем является достойная матушка Дредда.

      Никита не мог взгляд отвести от акульих клыков и вяленой головы папуасского амулета. Добыть чудесную вещицу, во что бы то ни стало, казалось ему решительно необходимым. Рассудком не понимал Добрынин, на что может сгодиться их комплоту варварское ожерелье, но сердцем чувствовал – беспременно сгодится!

      Попову не давали покоя слова Дредда о том, что, дескать, неправильно сжимает Алёша гантельный гриф. «Вдруг, – думал он, – я и бильярдный кий не совсем верно держу? Может, в том причина обидного проигрыша Герке Немчику?»

      А Феня мечтала, как заглянет по привычке в девятом часу к Илье соседка-вертихвостка Инга. Заглянет – и устрашится черномазого страхолюдины! Авось, и совсем с перепуга ходить прекратит. То-то наступит благодать… Глядишь, на целую неделю, а то и дольше.

      Пока суд да дело, Никита успел поплескаться в ванне, Алёша избавился от порядком надоевшей гантели, а Илья связался по телефону с Папашей Бакшишем. И обрисовал ситуацию с набегом мамелюков во всей её правдивой суровости.

      Бакшиш прежде всего грязно выругался в адрес Тыры и архаровцев, после чего примолк. Лишь сопение доносилось из телефонной трубки да противное скрежетание – не то зубовное, не то обычные помехи. Выждав минуту трагического молчания, Илья предложил бывшему промоутеру сообщить о соображениях и выводах.

      – Хрен с тобой, дурачина! – с явной обидой выкрикнул Бакшиш. – Живи, как знаешь! Только когда с голоду начнёшь пухнуть, ко мне близко не кажись. Велю на тебя собак спустить.

      – Это Светкиного-то таксика? – уточнил с улыбкой победителя Илья. – Груню?

      – Да пошёл ты! – рассвирепел окончательно директор «Свинцовой перчатки» и так ахнул трубкой об аппарат, что Муромского запросто могло оглушить. Но тот предусмотрительно положил трубку первым.

* * *

      К чаю полагались нежнейшие расстегаи с корюшкой, шанежки сметанные да картофельные, пирожки с яйцом и перистым зелёным лучком. Блины кружевные, оладьи пышные. Махонькие мясные кулебяки и гигантские бублики, обсыпанные маком, как девчачий нос веснушками. Варенья, меды, пастилы, конфитюры самых разных вкусов. Молоко в кувшинчике, лимон на блюдце. И само собой, бутылочка Ревельского бальзама – а ну как молодцам сотни градусов кипятка покажется недостаточно?

      Кто ночью не спал, готовил такое изобилие, героям нашим оставалось лишь догадываться.

      Уже после первой чашки Дредд был принят в оборот.

      Парнем он оказался компанейским.