Изумрудные зубки. Ольга Степнова

намеренно сильно задев того крутым, сильным плечом. Мужик пошатнулся, поморщился и крикнул вслед:

      – И мы поднимемся! Какой этаж?

      Лейтенант вопросительно уставился на Сычеву, но не в глаза, а туда, где недавно была распахнута куртка.

      – Шестой, – сказала Сычева и проверила молнию у подбородка. Ей очень хотелось дать Карантаеву по морде.

      – Шестой! – повторил лейтенант.

      Они стали подниматься по лестнице – лейтенант впереди, Сычева с Таней под ручку, чуть позади. Они шли, стараясь не смотреть под ноги, туда, где на лестнице были красные брызги. На втором этаже Таня закрыла глаза и уткнулась Сычевой в плечо.

      – Нет, они его не убили. Этого быть не может!

      До шестого этажа Сычева вела ее как поводырь.

      – У меня нет ключей, – сказала Таня у двери квартиры. – Я ведь из дома ... ушла. К маме.

      – А у меня их и не было, – пожала плечами Сычева.

      Лейтенант ухмыльнулся:

      – Ну вы даете, девушки! Мне что еще и слесаря вызывать? – От досады он шибанул в дверь кулаком.

      Сычева почему-то подумала, что дверь от этого удара откроется, как в любом мало-мальски приличном детективе, но она не открылась.

      – Подождите, – осенило Сычеву. – Если последней отсюда уходила вешалка, значит... дверь закрывала она. Ключи она вряд ли с собой увезла. Или в почтовый ящик бросила, или соседям оставила.

      – Ну бардак! – вздохнул лейтенант и позвонил в соседнюю дверь.

      Через пару секунд сонная соседка безропотно отдала им ключи.

* * *

      В квартире все было, как и прежде.

      Кровать зияла чернотой неприбранных простынь, на кухне стояла сковородка со сгоревшими яйцами.

      Лейтенант подошел к телефону и проверил автоответчик.

      – Сыночек, ты забыл про свою мамочку, – недовольно сказал писклявый голос. Больше никаких записей не было.

      – Ничего не изменилось, – пробормотала Таня. – Ничего не пропало, – огляделась она.

      Сычева не знала, что и сказать. Ей очень не нравился лейтенант Карантаев. Он так ей не нравился, что чувство неприязни к нему заглушило даже отчаянный страх навсегда потерять Глеба.

      – А это еще кто? – Карантаев сунул ей под нос фотографию в рамке.

      Со снимка, улыбаясь своей блаженной улыбкой, смотрела вешалка.

      – А это его любимая на данный момент девушка. Та, которая утром уехала и оставила ключ соседке.

      – Ну бардак! – то ли восхитился, то ли возмутился лейтенант и поставил фотографию обратно на прикроватную тумбочку. – Вы что тут втроем ночевали, раз утром она последней из квартиры ушла?

      Сычева кивнула. И Таня кивнула.

      – Ну бардак! – повторил лейтенант и вразвалку пошел на кухню.

      – В общем, девушки, я не завтракал, – сказал он, усаживаясь за стол и ставя перед собой сковородку со сгоревшей яичницей. – А слушать вашу бредовую историю на голодный желудок я не могу. Соседи говорят, что шум под утро слышали и вас голых в подъезде видели. Валяйте, выкладывайте, что тут произошло этой ночью. А я пока подкреплюсь.