Танец с чашами Исход Благодати. О. Зеленжар

и правда красавчик, каких поискать! – пропела Амара, увлекая его дальше по улице. – Эй, Ациан, что ты забыл в этой клоаке?

      – Он студент, – ответил за него Асавин, – до этого обучался при храме Святой Короны…

      – Разве он немой? – поразилась смуглянка. – Эй, Ациан, ты ведь уже изучал испадрит? Скажи что-нибудь!

      Блондин напрягался, но парень, как ни в чем не бывало, выдал:

      – Амо дан асторито амос. Любовь – это…

      –… добровольное заточение, – закончила Амара. – Как это прекрасно… Ты читал Песни Скитальцев?

      – Не только. Всю классику на испадрите.

      – Ах! – вздохнула Амара, сжав ладонь Асавина. – Я и не надеялась, что сейчас это еще изучают. Нынче на испадрите только молятся, не вникая в музыку этого прекрасного языка…

      Асавин удивился. Эта Амара была поразительно образованной женщиной, и учителя у нее были нестандартные. Может быть, даже еретики. Женщине в современной Ильфесе строжайше запрещено быть чем-то большим, чем тенью мужчины.

      Они пересекли улицу Лилий и углубились в проулок между домов. Раньше здесь был дом фабричных рабочих, пока пожар не обглодал его до черного остова. Во внутреннем дворе раскинулся пестрый палаточный городок. Издали доносился смех и трели эспарсеры.

      – Догоняйте! – воскликнула Амара и устремилась вперед, отпустив руку Асавина.

      Тот воспользовался моментом, чтобы шепнуть Тьегу:

      – Не думал, что ты знаешь испадрит.

      – И испадрит, и орантонг, – кивнул парень, сверкнув хмельными глазами. – Думаешь, дворянское воспитание – это только этикет и фехтование? Мертвые языки мне втемяшили, чтобы отскакивали от зубов, как родные…