Посредник. Ларс Соби Кристенсен

хотелось увидеть ее снова.

      – Привет, Чаплин! – повторил Путте. – Задаешься?

      – Привет, – буркнул я.

      – Играешь с местными?

      – Рыбачу.

      Почему-то они засмеялись, и девчонки тоже, наверняка над жестянками, надо мной, над Ивером Малтом и детской коляской, над всем этим дерьмом. Я покосился на Ивера. Он явно плевать хотел. Занимался своим делом, находился в своем мире, где мне сейчас не было места, а мой мир стал тесным, как спальный мешок.

      – Выпьешь с нами пивка, Чаплин? Ты ведь уже дорос до этого, а?

      Новый взрыв смеха, их веселью и смеху не было предела.

      – Пожалуй, в другой раз.

      – В другой раз? Другого раза может и не быть. Учти.

      Они двинулись по дороге в гору, каждый уже откупорил себе пиво. Что бы сказал на это помощник судьи? Наверно, приговорил бы пожизненно стричь газоны. Лисбет и новая девчонка шли позади. Новенькая была в потертых джинсах и белой футболке. Волосы черные, распущенные по спине. Плечи весьма широкие. Вместо ремешка на талии тонкий шнурок. Прямо перед поворотом она замедлила шаг, подняла волосы и перехватила их резинкой, красной резинкой, открыв шею, длинную, золотистую, а поскольку на нее падал свет, я мог разглядеть легкий пушок на коже, который словно бы колыхался от ветерка. Я долго провожал ее взглядом. Она не обернулась.

      Ивер Малт подхватил колясочный остов под мышку и только головой покачал:

      – Не пойму, зачем тебе надо разговаривать с этими говнюками.

      6

      По нашей улице, я имею в виду – в городе, ходил троллейбус. Шел из Шиллебекка, останавливался у больницы чуть выше нашего дома, высаживал одних, сажал других, каждый раз, по моим подсчетам, примерно одинаковое количество, разворачивался и тем же маршрутом ехал обратно. Я не знал, где находится другая конечная остановка. Никогда там не бывал. Полагаю, те, кто жил возле той остановки, тоже понятия не имели, где нахожусь я. Троллейбус, кстати, ходил на электричестве, а не на бензине, поэтому на крыше у него были штанги, и эти косые штанги соединялись с подводящими ток проводами, протянутыми вдоль и поперек над городом. Провод со стороны тротуара был отрицательный, а со стороны проезжей части – положительный. Иначе бы троллейбус не сдвинулся с места. А что, если на пути автомобиль? Сможет ли машина, привязанная к проводам, с ним разминуться? Да, сможет, в пределах трех с половиной метров. Этого достаточно – так считал папа. Улицы ненамного шире. А вдруг какую-нибудь улицу на маршруте перекроют, к примеру по причине дорожных работ или аварии? На такой случай у троллейбуса есть автономный двигатель, который позволяет ему сделать небольшой крюк без тока. Между прочим, именно папа раскрыл мне секреты троллейбуса. Что кое-кто находит электросеть уродливой, особенно в более-менее фешенебельных кварталах, он презрительно отметал. Прикажете не замечать, как действует мир? Куда хуже, пожалуй, что троллейбус двигается так бесшумно, ведь очень легко угодить под колеса.

      Но, собственно говоря, из