Профессионариум. Антология фантастических профессий. Коллектив авторов

а родитель – это тот, кто воспитывает ребёнка. Для любительниц экстрима, желающих испытать на себе роды, есть какое-то другое название. «Родильница», кажется?

      – Я не могла оставить её себе, – зачем-то стала объяснять эта родильница.

      Оно и понятно: произведённого тобой на свет ребёнка отдают в семью, а тебе, если захочешь, после сдачи экзамена на любовь дают другого, чтобы избежать непрофессионального отношения.

      – Я вошла в комиссию благодаря тому, что сделала крупные пожертвования в Фонд помощи семьям. Если вы пожалуетесь, меня отстранят. Не нажимайте кнопку, умоляю. Я не собиралась причинять ей вред, я просто хотела… Поймите… Я девять месяцев носила её внутри.

      Правильнее всего было бы сейчас выставить эксцентричную дамочку из нашего дома: она обманом проникла в семью, преследуя неясные цели. Она напугала Эву! Но я не смогла. Женщина передо мной была не только лгуньей и расфуфыренной богачкой – она была через ДНК связана с Эвой. Я смотрела в испуганное лицо, а видела знакомый излом бровей. Эвочка станет красивой девушкой, когда вырастет. Мне не понять увлечение опасным спортом под названием «деторождение», но «я носила её» мне как раз было понятно – я сама ношу её каждый день.

      – Какая она была внутри?

      – Она пиналась в самое неожиданное время, – оживилась Ида. – А могла затаиться надолго, так что я начинала беспокоиться, а потом как толкнётся!

      Похоже на Эвочку, да. Она обожает играть со мной в прятки и с хохотом выскакивать из укрытия. Её ровесники обычно прячутся так, что или уши, или пятки торчат, а ей пару раз удавалось скрыться так ловко, что я начинала волноваться.

      – Ещё она икала! – сказала Ида с гордостью.

      – Она и сейчас икает! – с не меньшей гордостью ответила я. – Как начнёт, так не может остановиться.

      C этой женщиной, которая только что казалась мне врагом, у нас вдруг появилось что-то общее и родное нам обеим.

      – Я не буду отправлять жалобу. Но вам нельзя с ней видеться. И никому не рассказывайте, кто вы.

      – Да, – сказала Ида.

      Её лицо было очень красивым, даже если мысленно убрать с него перманентный макияж и вживлённые стразы, и очень грустным. Может быть, мы не встретимся больше никогда: если кто-то кроме меня узнает, что здесь живёт рождённый ею ребёнок, то её отстранят от обследования нашего дома, а если ей удастся сохранить свою тайну, то всё равно проверки из их комиссии приходят раз в полгода и проверяющих постоянно меняют, чтобы избежать злоупотреблений.

      – С ней всё будет в порядке, – пообещала я. – Все любят Эву, не только мама.

      Ида медлила – должно быть, хотела попросить у меня разрешение ещё раз взглянуть на Эвочку или даже взять её на руки. Но я не хотела подводить зайчика, который остался в уверенности, что я отгоню опасную тётю. Поэтому – нет.

      – Вы можете писать мне иногда, как будто в рамках своих полномочий, – спрашивать, регулярно ли мы обновляем обучающие графические программы, и когда у меня будет что вам отправить, я буду изредка присылать вам её коллажи. Только