Гора ветров. Анна Таволгина

раз она заходила к Даше и там ей были рады. Валерка бросал взгляд исподлобья и вываливал к Таниным ногам груды видавших виды машинок, Даша улыбалась. Девочки взахлеб беседовали о том и об этом, и темы не иссякали: о школе, друзьях, книгах, картинах, фильмах.

      Даша рассказывала о своей семье. Таня – никогда. Ей не хотелось врать новой подруге, как не хотелось говорить и простой правды. Зачем? Она была уверена, что Даша не поймет. И все бывало просто замечательно до того, как они расставались, когда в один момент бесследно гасла Танина улыбка, а внутри открывалась холодная и безнадежная пустота.

      С Инкой они знали друг друга сто лет, и в их отношениях не было много слов. Беготня, игры, проказы, драки с мальчишками… Объяснять ничего не требовалось, и всегда находилось чем заняться. Инка была неотделима от картинки вокруг. Крепкая, со светло-русыми выгоревшими на солнце волосами и правильными чертами, сложенными в открытое и простое выражение. Их дружба была как солнечный свет. Или воздух. Они были Инкой и Танькой. А что еще?

      Они не виделись неделю. Когда Таня думала об Инке, она улыбалась. Но не замечала, не знала об этом.

      12

      Лысый вошел в гараж тихо, сплюнул у ворот, не говоря ни слова, уселся на корточки и закурил. Саша коротко глянул. Белобрысый недомерок с рябым, загорелым, подвижным, как ртуть, лицом криво ухмыльнулся в ответ. В бесконечных ужимках его лица прятался холодный взгляд неправдоподобно светлых глаз.

      Они жили на соседних улицах, ходили в одну школу, обретались и обтирались рядом. Делили незатейливую жизнь, которая довольно рано показала, что от Лысого лучше держаться подальше. Уличение его в подлянке и честная победа в драке не давали ровным счетом ничего. Он ускользал и выворачивал все наизнанку, виртуозно манипулируя и творя власть. Саша не поддавался, имея результатом видимый нейтралитет.

      Лысый курил. Саша молчал.

      – Где братан?

      – Я знаю? Че надо? – Саша в упор посмотрел на него.

      Лысый сплюнул на пол и глянул на Сашу с затаенной ненавистью и издевкой.

      – Полегче, братан.

      – Я тебя не звал.

      – Оба-на!

      Сашино сердце неприятно екнуло. «Что ему надо? Я ничего не знаю. Дурак Ванька. Спокойно. Сейчас сам все выложит… Мое дело – сторона». И продолжал молчать.

      – Ну че ты, че ты… – тихонько засмеялся Лысый. – Не звал он. Знал бы – звал бы…

      «Вот оно, сейчас».

      Лысый глянул в Танин проулок.

      – Как у тебя с этой-то? В натуре, не выгорит у тебя нихуя.

      В глазах у Саши потемнело, кулаки сжались, и он уже повернулся приложить Лысого башкой к гаражным воротам. Но на мгновение задержался, и Лысый знал эту его манеру. Он переступил в сторону, снова уселся на корточки и не спеша потянул новую сигарету из пачки.

      – Ну че ты, братан. Да узырил я все, прям с первого ряда, – он скабрезно хмыкнул.

      «Гонит,