Летопись голодной стали. Ростки зла. Илья Полетаев

уже бегом помчался прочь. Тёмно-серые стены вместе с картинами лились рекой в противоположную сторону: они словно бежали туда, в сторону зала, словно желали стать частью творящегося там хаоса.

      Наёмник преодолел лестницу, прыжком перепрыгнув через последние нижние четыре ступени, тяжело приземлился на согнутые колени, но не упал, побежал дальше. По вестибюлю разносилось тревожное, гулкое эхо от его бега.

      Выбежав, он увидел, как на площади тоже развязался бой. Кто с кем бился – было непонятно. И те, и другие на своих латах имели одинаковые цвета. Крики бойни таяли в общем гуле голосов, доносившихся снизу, с нижних ярусов. Там был праздник. Ничего не подозревавшие горожане веселились, смотрели представления, торговали.

      Оплот в этот момент разделился надвое: жизнерадостные, праздничные ощущения переплетались с отчаянием и смертями. Отсюда, с площади, веяло холодом. Ветер был холодным, но холод этот, подобно дыханию смерти, был могильно-леденящим.

      Дункан ринулся через площадь, пробегая мимо сражавшихся. Он добежал до конюшни. Его конь, кони некоторых его соратников находились здесь.

      Он в спешке начал развязывать путы. Нужно успеть сообщить своим, что были в городе. Проклятье, где их искать? В таверне? Наверняка большинство именно там, развлекаются со шлюхами, получая удовольствие и не подозревая, какое сумасшествие сейчас происходит здесь. Бешенство овладело сознанием людей. Они убивают друг друга с ненавистью. Кто-то ради удовольствия. Дункан вспомнил улыбку Луция, когда тот протыкал острым концом тело одного из гостей, с которым мгновение назад шутил, словно на родственную пьяную душу. Наёмник стиснул зубы, его затошнило. Руки дрожали от неспокойного возбуждения, узлы не поддавались.

      – Сука!

      Он выкрикнул, пытаясь совладать с эмоциями. Наконец поводья ослабили узлы. Он вывел своего коня.

      Внезапно кто-то резко положил ему руку на плечо. Наёмник развернулся, готовясь ударить незнакомца. Но тот отринул назад, поднимая руки вверх. Дункан посмотрел на него бычьими, бешеными глазами.

      – Наёмник, умоляю… Времени мало. – Голос незнакомого мужчины, на вид ему было лет пятьдесят, а то и больше, срывался в отрывистых словах. – Нужна помощь. Ваша помощь. Времени мало. Её могут убить!

      – Что? – отрывисто прошипел наёмник. – Что, мать твою, ты мелишь?

      – Пожалуйста… – Полный мужчина задыхался. Он подошёл к Дункану чуть ли не впритык. – Дочь царя, Елена… Её увели куда-то. Увела старая прислуга, когда в зале начался настоящий ужас… Я пытался найти её. Нашёл прислугу. Она мертва. Где сама дочь царя, я не знаю… Пожалуйста, найдите её…

      – Ещё чего! – Дункан эмоционально отмахнулся. – Я не вернусь в тот адовый котёл! Меня это не касается! Вообще!

      – Умоляю Вас! – Чуть ли не моля его, мужчина готов был пасть перед ним на колени. – Она ведь ещё ребёнок совсем! Ни в чём не повинное дитя! За что ей было видеть весь этот кошмар? За что ей испытывать всю боль, что ей причинят эти злодеи?! Она ведь ещё ребёнок!

      Дункан