Число зверя. Роберт Хайнлайн

пользовался для фиксации своих экспериментов: «Поляроид стереоинстаматик», с автоматической наводкой на резкость, автоматической установкой диафрагмы, автоматическим проявлением, идеальная камера для инженера или ученого, которому нужно протоколировать то, что он делает.

      Хильда трудилась в поте лица, я снимал.

      – Шельма, тебе не страшно работать без перчаток? Вдруг подцепишь что-нибудь.

      – Зебби, если бы эти твари умирали от наших микробов, они бы здесь не выжили. А они выживают. Значит, и нам их микробы, скорее всего, не причинят вреда. Принципиально иная биохимия.

      Это звучало логично – но я хорошо помнил закон Кеттеринга: «Логика есть не что иное, как организованный способ надежно впасть в заблуждение».

      Появилась Дити с тяжелым узлом:

      – Ну вот, теперь все.

      Ее волосы были забраны в узел. На ней не было ничего, кроме резиновых перчаток.

      – Привет, милый. Тетя Хильда, я пришла помочь. Что нужно делать?

      – Ничего не нужно, лапочка. Разве что ты захочешь сменить Зебби.

      Дити смотрела на труп и явно не испытывала воодушевления – ее сосочки совсем обвисли.

      – Пойди искупайся, – велел я ей. – Пошла вон, говорят тебе!

      – Что, от меня так плохо пахнет?

      – От тебя пахнет чудесно, лапочка моя. Но Шельма совершенно правильно заметила, что нам, возможно, теперь не скоро представится случай помыться горячей водой с мылом. Я обещал ей, что мы не отправимся на Канопус, пока она не примет ванну. Так что иди скорей купайся, пока ванная свободна, а когда Хильда пойдет отмываться, ты мне поможешь грузить багаж.

      – Хорошо. – Сосочки Дити слегка набухли, наглядно показывая, как поднялось ее настроение. Лицо моей возлюбленной обычно не выдает ее чувств, но эти прелестные розовые пробочки служат отличным барометром ее морально-боевого духа.

      – Постой-ка, Дити, – остановила ее Хильда. – Ты тогда сказала: «Он не среагировал». Что ты имела в виду?

      – То, что сказала. Сбрось одежду перед мужчиной, и он так или иначе отреагирует. Даже если сделает вид, что ничего такого не произошло, глаза все равно его выдадут. А тут совсем никакой реакции. То есть так и должно было быть, он же не человек, но я-то этого не знала, когда попыталась его отвлечь.

      – Но он все-таки обратил на тебя внимание, Дити, – сказал я. – И тем самым ты дала мне шанс.

      – Он обратил на меня внимание так, как собака, или лошадь, или любое животное обратило бы внимание на любое движение. Он заметил, но проигнорировал. Никакой реакции.

      – Зебби, тебе это ничего не напоминает?

      – А что это должно напоминать?

      – Ты помнишь, в первый день, как только мы сюда приехали, ты рассказывал историю про одну смазливую студенточку.

      – Какую студенточку?

      – Которая не могла сдать математику.

      – А-а-а! Бинни.

      – Да, профессор Дональд Уолтер Бин. Не находишь тут связи?

      – Но Дубина в университете уже много лет. Кроме того, он краснеет. Это никакая не татуировка.

      – Я