Три дня Индиго. Сергей Лукьяненко

ей приходится продавать кристаллы, иначе удивилась бы сильнее. Серчеры знают, что Комки открыты всегда.

      – А нас пустят? – шепотом спросила Наська.

      – Меня пустят, – ответил я с уверенностью, которой не испытывал. Ночной разговор с Продавцом казался сейчас нереальным.

      Мелькнула мысль: а не зайти ли самому, оставив Наську снаружи? Но если она уйдет и заблудится?

      – Что именно тебе сказало Гнездо? – строго спросил я, когда мы подошли к дверям.

      – Что свершилось ужасное злодеяние! – с готовностью ответила Наська. – Кто-то убил Продавца! И тебе надо выяснить, кто, – тогда друзья покойного дадут тебе кучу всякого добра!

      – В целом верно, – признал я. – Ты не боишься увидеть мертвеца?

      Наська ответила не сразу и на этот раз очень серьезно:

      – Максим… Когда у нас Гнездо убили, я помогала Дарине тела носить. Только мне стражу или монаха тащить было тяжело, особенно если они остались целыми. Я носила куколок.

      Она помолчала секунду.

      – Своих подруг.

      Черт. Меня как под дых ударили. Вот эта ее веселость и энергия – они порой заставляют забывать, что передо мной куколка. Которую родная мать отдала в детстве в Гнездо. Которая несколько лет лежала, пока мутаген боролся в ней с опухолью. Обычно на это не нужно много времени, но тут что-то пошло не так. Дарина говорила, что к ней редко заходили другие куколки – дети не очень-то умеют сочувствовать.

      А потом, когда она все-таки поправилась и у нее появились друзья, их всех убили.

      – Извини, – сказал я. – Глупость спросил.

      – Ничего, – ответила куколка. – Это у всех бывает. Ты не бойся за меня, я не стану пищать. И ничего не буду хватать и лезть куда попало. Нас учат дисциплине.

      – Вот в этом я сомневаюсь, – признался я.

      Мы были уже перед дверью, а Лихачева еще не наблюдалось. Пробок в Москве нынче нет, слишком дорогой бензин, но ведь могло его что-то задержать?

      – Зайдем, – решил я и взялся за ручку двери.

      Дверь открылась легко. Комок действительно ждал моего появления.

      Я вошел первым, огляделся.

      Ну, всё как обычно. Глухая стойка прилавка из того же непонятного бугристого материала, что стены и потолок. За ней – метра два пространства, далее плотный занавес.

      Прохладно.

      – Эй! – позвал я. – Есть кто?

      Все-таки я не был уверен, что Продавец мертв.

      Тишина.

      Наська попыталась высунуться вперед, я придержал ее за плечо.

      – Можно войти? – снова позвал я.

      Нет ответа.

      – Пахнет, – сказала Наська.

      – Чем? – Я насторожился. У куколок чувства развиты куда сильнее, чем у людей. – Кровь?

      – Нет… химия какая-то. И озон.

      Я принюхался. Да, пожалуй, слегка пахло грозой. Химических запахов я не ощущал.

      – Хорошо, – решил я. – Стой пока тут.

      И двинулся вперед.

      Продавца я увидел, когда подошел к прилавку. Он лежал сразу за стойкой,