Ожерелье королевы. Александр Дюма

нет, брат мой, нет! Благодарю вас от всего сердца за деликатность, с какою вы стараетесь меня утешить. Полно вам, это все из-за меня, точнее, против меня.

      – Но это невозможно, сестра, король с таким почтением…

      – А я тем временем стою под дверью, и завтра из-за совершенно невинного дела разразится ужасный скандал. В окружении короля у меня есть враг, я это знаю.

      – У вас есть враг в окружении короля, сестрица? Возможно. В таком случае мне пришла в голову одна мысль.

      – Мысль? Ну говорите же!

      – Мысль, которая заставит вашего врага выглядеть глупее осла, которого тянут за недоуздок.

      – О, достаточно, если вы поможете нам выйти из этого нелепого положения, о большем я не прошу.

      – Надеюсь, что помогу. Нет, я не глупее, чем он, даже при всей его учености.

      – Кто – он?

      – Да граф Прованский, черт его побери!

      – Ах, так, значит, вы согласны, что он – мой враг?

      – А разве он не враг всего, что молодо, всего, что прекрасно, всего, что способно… на то, на что он сам не способен?

      – Брат мой, вам известно об этом приказе что-то определенное?

      – Возможно. Однако довольно стоять у этой двери, здесь зверски холодно. Пойдемте со мной, милая сестра.

      – Куда же?

      – А вот увидите: кое-куда, где по крайней мере тепло. Пойдемте, а по дороге я расскажу вам все, что думаю об этой запертой двери. Ах, господин граф Прованский, мой дорогой и недостойный брат! Давайте руку, сестра, возьмите меня за другую, мадемуазель де Таверне. Идемте, нам направо.

      – Так вы говорите, что граф Прованский… – сказала королева.

      – Ну так вот. Сегодня вечером, после ужина, король прошел в большой кабинет. Днем он много разговаривал с графом Хагой, но вас не видел.

      – В два часа я уехала в Париж.

      – Я это знаю. Король, позвольте вам заметить, дорогая сестра, думал о вас не больше, чем о Гарун аль Рашиде и его великом визире Джафаре, и беседовал о географии. Я слушал его с известным нетерпением, так как сам хотел уйти. Ах, простите, причины нашего с вами ухода разные, так что зря я…

      – Да продолжайте же, продолжайте.

      – Теперь нам налево.

      – Но куда вы нас ведете?

      – Еще шагов двадцать. Осторожнее, здесь сугроб. Ах, мадемуазель де Таверне, если вы не будете держаться за мою руку, то упадете, предупреждаю вас. Вернемся, однако, к королю. Короче, он думал лишь о широтах и долготах, когда его высочество граф Прованский проговорил: «Я хотел бы засвидетельствовать свое почтение королеве».

      – Вот как! – воскликнула Мария Антуанетта.

      «Королева ужинает у себя», – ответил король. «А я думал, в Париже», – заметил мой брат. «Нет, она у себя», – спокойно подтвердил король. «Я только что оттуда, меня не приняли», – настаивал граф.

      – Тут я увидел, что король нахмурился. Услав нас с братом, он явно стал выяснять, где вы. Сами знаете, что порой на него накатывают приступы ревности. Он, видимо, захотел к вам пройти, его не пустили, и он что-то заподозрил.

      – Верно,