Dualitate I. Овгенъ Байковъ

у чая оборванцевъ —

      Подтянутыхъ слоговъ къ закрытью темы.

      Не забывая въ суматохѣ нужной схемы

      Въ строеніи тѣхъ образовъ цѣпляю иностранцевъ:

      Другимъ для пыли на лицо доступныхъ.

      Не жду, что прояснится ихъ досугъ

      Въ почетныхъ номерахъ за ржавчиной рѣшетокъ.

      Но сколько стало ихъ, несносныхъ!

      Все врутъ въ отрядахъ длинноосныхъ

      Въ купаніи по перечню всѣхъ шмотокъ.

      Въ стихахъ неваженъ мнѣ тотъ звукъ.

      «Въ послѣдній кадръ въ снѣжныхъ куполахъ…»

      Въ послѣдній кадръ въ снѣжныхъ куполахъ

      Вплыло изъ лѣта слово живописно.

      Разинувъ ротъ, крича на всѣ лады

      Капризной силой несмываемой воды,

      Уставилось въ забытое ужъ «присно».

      Дивилось памяти, пылящейся въ главахъ.

      Исторія, кидая цвѣтъ одной перчатки,

      Сказала «нѣтъ» на скатерти для «да».

      Въ рукѣ, не защищенной отъ разгула,

      Варилась месть. Она не утонула

      Изгибомъ непокорнаго и вѣчнаго слѣда.

      Духъ снизошелъ на берегъ шаткій.

      Столбомъ, что не достанется потомкамъ;

      Рѣкой, расчерченной въ винѣ,

      Живетъ не созданное тріо.

      Гаданіе на черепѣ позволило красиво

      Пропагандировать познанія извнѣ,

      Безумствуя на мелкомъ шрифтѣ ломкомъ.

      Все сорвано. Нѣтъ болѣе раздоровъ.

      Сравнялось съ хламомъ ждущее декаду.

      Кто волю далъ терять? Кто – ненавидѣть?

      Не могъ я въ томъ скопленіе предвидѣть,

      Блуждая по потрепанному саду,

      Себѣ игриво отыскавъ статью переговоровъ.

      За прочностью невидимыхъ рѣшеній

      Открытаго покою метра надъ отмѣткой

      Предали всѣ себя какъ гроздья винограда.

      И вотъ вѣдь гдѣ сегодня надо

      Поклясться двадцать разъ надрѣзанною сѣткой

      О бытіи задавленныхъ сношеній,

      Бѣгущихъ къ передачамъ для одной морали.

      Ну что же… Будетъ продолженіе дорогъ

      Отъ памяти опустошенныхъ креселъ.

      Кто нарисуетъ время? Тамъ и былъ я веселъ.

      Въ зимы узорахъ сохранилъ, что смогъ.

      Въ опустошеніи мои блестятъ скрижали.

      Пора вмѣщаться исповѣдью краткой

      Въ былые дни, не знающіе края

      До сумерекъ въ молчаніи о высотѣ.

      Я все еще не отпускаю въ красотѣ

      Того, что по-другому понимая,

      Ношѵ въ себѣ, отягощенный кадкой

      Восходовъ (мнѣ числомъ кричащихъ много).

      Но раскрывать – безсмысленно все то,

      Что объяснять получится не скоро.

      По комнатамъ чужимъ шагая безъ разбора,

      Подъ цѣвницей остановившись на лото,

      Былъ взоръ направленъ въ сторону порога.

      Чья очередь на умиленіе достойна

      Начать притрагиваться до пустого,

      Безъ бурелома основанія пути?

      Туманно удивляясь, что расти

      Отъ одного до части отъ второго —

      Вполнѣ себѣ прекрасно и пристойно.

      Какъ