Dualitate I. Овгенъ Байковъ

отъ хрупкихъ душъ и конныхъ

      Гибридовъ съ человѣкомъ вкупѣ малость.

      «Смотря сегодня въ три извѣстныхъ…»

      Смотря сегодня въ три извѣстныхъ,

      Повсюду осязаемыхъ прилива,

      Пять рядомъ начинаютъ веселиться.

      Но къ пустотѣ въ прозрачный домъ вселиться

      Какъ и тогда идти. Неторопливо.

      Мы знаемъ нить всегда и повсемѣстно.

      Кто пострадалъ? Бѣгущій иль живой?

      У бѣлыхъ вечеровъ ты не стони объ этомъ.

      Люби отдать. А четверть станетъ третью.

      Поймай невозвратимое непонятою сѣтью

      И стань своихъ стиховъ адептомъ Подъ свистъ ночи береговой.

      За жилами мала кипящая отрада.

      И кто пойметъ ее? Надуйте ими шаръ.

      Все сломано надъ жившими подъ «до» —

      Не нотъ я собираю здѣсь ведро;

      Не волоку остывшій въ иглахъ паръ,

      А говорю о томъ, о чемъ мочить не надо.

      Сказать бы вволю мѣсяцемъ зачатья

      О только что затихшихъ поѣздахъ, вагонахъ,

      Безуміе отправившихъ на горизонтъ!

      Но… Тяжекъ шифера не обновленный зонтъ;

      Сталь одинока въ выкопанныхъ мной погонахъ,

      Убитыхъ въ не надѣтомъ легкомъ платьѣ.

      У полнаго огня, не дотянувшись до дубовъ ущелья,

      Не прекращается собакъ сварливое стекло.

      Въ двухъ буквахъ заплутавъ, идетъ ко мнѣ

      Вчерашнихъ разговоровъ обожая на ремнѣ

      Какой-то рокъ. Его подъ горечью свело

      Не обязать запоминать не вытянутое изъ болотъ прощенье.

      Не прогоню. Но и не стану звать домой.

      Онъ болѣе правдивымъ не родится. Знаю.

      Перечитаю то, что подлатали, вродѣ,

      Не истребленные въ сосѣднемъ огородѣ

      Пока я птицъ многоголосый хоръ лобзаю.

      Живетъ вѣдь въ комъ-то недоступный мой!.

      «Во здравіи улыбку вноситъ иска…»

      Во здравіи улыбку вноситъ иска

      Фонъ заводной среди конвертовъ.

      Еще не развернулъ, покуда боль – во мнѣ.

      На уходящемъ къ сѣверу пробитомъ кораблѣ

      Руками выпившихъ въ тѣни руинъ агентовъ

      Ищу начало жизненнаго писка.

      Не все беру съ собою въ дали,

      Но обрекаю на прочтеніе въ снѣгахъ,

      Хотя іюнь подходитъ къ серединѣ.

      То для меня, увы, аналопічно минѣ;

      Надежнѣй измѣрять туманность въ сапогахъ

      И знать просвѣты. Переводы передали

      Разбитыхъ стеколъ. Что же, подожду

      Уловокъ истинныхъ, накрытыхъ до заката.

      Монеты брошу сказаннымъ страницей.

      И въ тѣ вѣка раскрытымъ ртомъ бойницы

      Шаталась проповѣдь изъ словъ и мата,

      По полю старому выдергивая всю вражду.

      Все вижу и стараюсь быстро понимать,

      Но связаны листы съ женою проклятой границей.

      Въ отместкѵ мнѣ порядокъ здѣсь присущъ

      Тому, что хуже обозленныхъ пущъ,

      Закрытыхъ обозленною орлицей.

      Назло слезамъ я дни пытаюсь вспоминать.

      Да