Патологоанатом. Лариса Сегида

сердце, больно щипали его высохшую кожу, натягивали нервные струны и нещадно перерезали их. Он не мог это слышать, а тем более видеть.

      Карусель бешено крутилась в голове. Казалось, волчок в любую секунду сорвет его думающее устройство и умчится вместе с ним в черное чрево космоса. Но действовать в его положении было невозможно, оставалось только ждать в роли невольного свидетеля чужого горя, что разлилось перед ним безбрежным озером с маленьким деревянным плотом посередине, прямо над вершиной подводной скалы.

      Парень говорил, говорил, говорил. Больше шепотом и поцелуями. Шум вентилятора доносил до патологоанатома обрывки слов. Только бы мальчишка уснул, тогда до рассвета можно будет успеть изменить ситуацию, какой-нибудь палкой остановить лопасти, проникнуть в приемник, вколоть парню успокоительное еще на два-три часа сна. Тогда все пройдет тихо, без шума, скандала и паники родственников. Еще эти чертовы ампулы, видимо, с наркотической дрянью, которые лучше скорее уничтожить во благо самого же мальчишки. Если его подружка при жизни тоже баловалась наркотиками, то ее разложение может произойти быстрее обычного. Такие трупы обезображиваются, темнеют, покрываются пятнами, как правило, в считанные часы с момента смерти. Неужели ее красота сгорит в пламени яда еще до его патанатомического вмешательства? А каково будет ее родным получить синюшную развалину вместо ангела?

      Патологоанатом приподнялся, чтобы в чердачном пространстве поискать крепкую палку для остановки вентилятора. Ничего, одна крошка на полу. Он выбрался на крышу, спустился по лестнице во двор и стал рыскать по нему. В этой суете он даже не вспомнил о дежурной. «Я возьму тебя с собой!» – стучало в его голове как симптом болезни, которую он обязан был уничтожить.

      Он нашел в сарайчике метлу дворничихи, попытался сорвать прутья, но ничего не вышло, только еще более изодралась рука, теперь уже левая. Так с этой метлой он и полез на крышу.

      Увидеть в ту ночь патологоанатома, странного типа со странной репутацией, на крыше морга с метлой желали бы многие городские обыватели, чтобы убедиться еще раз в правоте своих опасений относительно его сатанинской сущности. Сей факт пришелся бы как нельзя кстати его соседям для немедленного выселения его из бывшей родительской квартиры. На его счастье, безлунная, дождливая ночь прятала окровавленное, бегущее по крыше тело от чужого, злого глаза.

      Патологоанатом с легкостью раненого кузнечика снова запрыгнул в чердачное окошко. Сердце билось громче булькающих звуков воды о гулкую крышу. Он задыхался. Смола в легких, накопленная за годы курения, давала о себе знать. Еще чуть-чуть, еще метр – и ситуация окажется под контролем его всегда спокойного, сдержанного разума. Это не мистика, не наваждение, это всего лишь глупая ошибка дежурной и его легкомысленная недооценка изворотливости юноши. Все закончится через триста секунд. Триста секунд – и все встанет на свои места.

      Он подкрался, насколько тяжелые, бухающие, быстрые шаги можно