Бабочки и хамелеоны. Людмила Евграфова

козе подъехать!

      – То есть?

      – Ты же в упор меня не видела! Пришлось разыгрывать спектакль: бутылка пива в горло, волосы в художественном беспорядке, глаза безумные и звонок в дверь.

      – Ну, ты даешь, Айванов, – произнесла Алла его фамилию на английский манер.

      – Даю, – согласился он, – помнишь, когда вы въехали в эту квартиру, я пацаном еще был?

      – Не помню.

      – Естественно. Лет семнадцать прошло. У тебя тогда с Глебом проблемы начались. Ты ходила потерянная. Когда мы встречались на лестнице, или в коридоре – равнодушно бросала мне «добрый день», а я, как дурак, ночами не спал, от встречи с тобой меня то в жар, то в холод кидало… Ты не обращала на меня никакого внимания. Пришел срок – я ушел в армию, потом учился в Ленинградском Горном институте. Экспедиции, командировки, работа, в общем, забыл тебя. Родители на пенсию вышли, в Новгород уехали, мне, стало быть, квартиру оставили. Я несколько лет думал, возвращаться на Север или нет? Пока думал, один раз, для эксперимента, даже женился…

      – И чем закончился эксперимент?

      – Разошлись по добру по здорову. Чужие мы друг другу были. Нечестно жить вместе, когда в душе ничего не трепещет! Это одиночество вдвоем. Лучше уж так, без обещаний, на европейский манер: встречи по обоюдному согласию и желанию. Желание пропало – и разбежались!

      – И сейчас так же? – спросила она.

      – Сейчас? – он задумался. – Нельзя желать того, чего не знаешь. Я тебя немного изучил: тебя манит непонятное. Чтобы ты стала меня в толпе других замечать, пришлось выделяться «лица не общим выраженьем».

      – Это как раз общее выражение лица половины русских мужиков, кстати, не лучшей половины, – усмехнулась Алла.

      – А я все – таки добился своего: – удивил тебя!

      – Сдаюсь, ты и впрямь удивил меня, надо же так хорошо притворяться, – Алла достала сливки, сахар, разлила по чашкам кофе и продекламировала: – Когда проходят дни запоя, мой друг причесан и побрит, и о высоком говорит. Может, надо было придумать повод поприличнее, чтобы уж сразу сразить меня наповал?

      – Не мог, – сказал Павел, принимая из рук ее чашку, – это самый лучший повод. Подумай сама, зачем бы я к тебе пришел? Повода не было. А так – двадцать рублей занять, чем не повод? – засмеялся он.

      Спустя полчаса они закончили с завтраком. Алла встала из – за стола, но сосед не дал ей возможности проявить хозяйственность, собрал посуду, отнес в раковину, перемыл чашки – тарелки и поставил в сушильный шкаф. Сделал работу легко, непринужденно, с пионерским задором. «Не поддамся», – подумала Алла, – слишком уж все стремительно развивается и слишком все хорошо».

      – По – моему, я заслужил скромный гонорар, – словно прочитал ее мысли Павел.

      – Тс – с – с, – приложила она палец к его губам, – на сегодня хватит дуэлей, а то я скоро превращусь в скелет, обтянутый брезентом.

      – Ну, это произойдет не так уж скоро, судя по твоим окружностям.

      – Айванов, пора делом заниматься, – строго произнесла она.

      – Да, «жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно больно» …

      – Мучительно больно лучше не жить!

      – Жизнь