Бабочки и хамелеоны. Людмила Евграфова

секрет?

      – Верный секрет женских побед. Завтра поговорим. Ты сегодня воспринимать что – либо не в состоянии. Новогодняя вечеринка, с вашего позволения, переносится в наш с Павлом дом, в наше пространство любви. Спроси у Сашки, он не против?

      – В ваше пространство любви-и? – удивленно протянула последнее слово Люба, потом решительно закончила, – Сашка обожает ходить к тебе в гости.

      – Вот и хорошо!

      – Господи, мне уже пора в школу. У моих «троглодитов» сегодня дискотека. Все, все, бегу в душ!

      – Желаю удачи! – Алла положила трубку и задумалась. Жизнь от нее требовала ограничений свободы, перемены поведения, а также – ответственности за свой выбор. Надо было настраиваться на это триединство. «Весь мир построен на триадах», – вспомнила она слова своего учителя.

      Глава 6

      Стояние Соломатиной у стен крепости не прошло для нее даром. Приняв с горя пол – литра водочки, чтобы не простудиться вследствие героической осады подъезда Аллы Сергеевны, она ночью загибалась от боли в межлопаточной области и правом плече. Видимо, для женщин кафедры физкультуры воспаление чего – либо становилось небесной карой. Мальчик вызвал ей «неотложку».

      Назавтра факт этот Семена привел в умиление:

      – Что, однако, зависть делает!

      – Ты, о чем? Думаешь, Прасковья от зависти к Любиным медицинским процедуриям заболела? – спросил его Каржавин.

      – А-то как же? Устала она от никчемной беготни, отдохнуть захотелось. Зависть – сестра соревнования, если верить Пушкину.

      Люба с удивлением развернулась к Семену, на минуту перестав растирать звенящие от боли виски:

      – Откуда такое глубокое знание творчества Пушкина, специально готовился?

      – Отнюдь! Анечка Гордеева часто это повторяет во время баскетбольных встреч. Так что, я поневоле усвоил.

      – Сема, тут все гораздо хреновее, – хмыкнул Каржавин.

      – По – моему, вы оба рехнулись, – поморщилась Люба, – какие могут быть шутки, если у Прасковьи проблемы со здоровьем?

      – Кто ищет – тот всегда найдет, – пробурчал Николай Петрович.

      – Я бы на вашем месте посочувствовала ей, она же на жертвенник любви положила все, что имела, свое никудышное здоровье.

      – Лучше мне посочувствуйте, что я буду делать, когда она поправится?

      – Придется вернуть украденную Вами драгоценность – ее нестареющее сердце.

      – Я не крал, привычки такой не имею.

      – Тогда приготовьтесь к вечной дружбе с Прасковьей, другого выхода нет.

      – Дружба возможна в том случае, когда другу от тебя ничего не нужно, а Прасковья хочет бурно – пламенной любви и, боюсь, лишит себя жизни, если я не сделаю того, чего она жаждет всем сердцем.

      – А что ее муж? – спросил Семен.

      – Объелся груш, – вздохнула Люба, – странно, в начале учебного года она носилась со своими проблемами, как конь ретивый, вела нормальную бестолковую жизнь, обожала своего Мальчика, считала, что он – «утешительный приз» за ее жизненные передряги, и совершенно не подозревала,