На горбатом мосту. Екатерина Полянская

рогатый —

      И железным нутром дребезжит.

      Он плывёт и вздыхает так грустно,

      И дверьми так надсадно скрипит,

      А в салоне просторно и пусто,

      И водитель как будто бы спит.

      И кондуктор слегка пьяноватый

      На сиденье потёртом умолк.

      Ни с кого не взимается плата,

      И на кассе ржавеет замок.

      Он плывёт в бесконечности зыбкой,

      В безымянном маршрутном кольце

      С глуповато-наивной улыбкой

      На глазастом и плоском лице.

      И плывут в городском междустрочье

      Сквозь кирпично-асфальтовый бред

      Парусов истрепавшихся клочья

      И над мачтами призрачный свет.

      «Когда сквозь дым и суету…»

      Когда сквозь дым и суету,

      Сквозь запах шашлыка и пива

      Размытым берегом залива

      Я безнадёжно побреду

      По серому песку,

      Тогда

      В случайном и нестройном хоре

      Я вдруг услышу голос моря —

      Непостижимый, как всегда.

      Прорежет воздух птичий крик,

      И ветер, чешущий осоку,

      Очнётся и взлетит высоко.

      И запоёт иной тростник.

      Иной —

      о яростных мечтах,

      О чёрных кораблях смолёных,

      Мечах, от жажды раскалённых

      И медноблещущих щитах.

      О том, как, разбиваясь вдрызг

      И возрождаясь без потери,

      Иные волны хлещут берег

      Осколками счастливых брызг.

      «Воздух густ и влажно-фиолетов…»

      Воздух густ и влажно-фиолетов.

      Как во сне, замедленно летишь

      Сквозь него, сквозь питерское лето:

      Грозы – днём, а вечерами – тишь.

      Чуть слышны шагов глухие всхлипы,

      Да ещё, влюблённым на беду,

      Страстью и тревогой дышат липы

      В обморочно замершем саду.

      «Князь-Владимира сын Позвизд…»

      Князь-Владимира сын Позвизд —

      Звёздный морок, стрелы посвист.

      Потревоженное моими —

      Столь чужими – губами имя

      Дрогнет дудочкой тростниковой,

      Резко звякнет в ночи подковой,

      Разъярится в разбеге вьюжном,

      Вспыхнет на рукаве кольчужном,

      Чиркнет ласточкой острокрылой —

      Будто знала я, да забыла.

      Будто время от боли сжалось,

      Будто жизни на вскрик осталось…

      И – потухнет, замрёт… Позвизд —

      Звёздный морок, стрелы посвист.

      Порхов

      Медленно тающий

      Зыбким своим отражением

      В тихой реке,

      Чьё забытое имя – как вздох,

      Город, похожий на

      Воспоминанье о городе —

      Шорох дождя,

      Полыхающая бузина.

      Зябкая, хрупкая

      Бабушка с детской улыбкою

      Кротко вздохнёт,

      Отпирая тяжёлую дверь

      В царство безмолвное

      Старых афиш, фотокарточек,

      Тёмных