Жена Тони. Адриана Трижиани

Бога.

      – Ты считаешь, что я пою на уровне солистки?

      – Вне всякого сомнения. Но нужно, чтобы и ты в это поверила.

      – Я хочу стать солисткой.

      – Хотеть тоже важно. У тебя получается все, за что ты берешься. Одна только фабрика чего стоит. Но не достаточно просто зарабатывать жалованье и покупать облигации, Чич. Мы видим успех не так. Это успех по-американски.

      – Но мы ведь американцы, Па.

      – Верно, но мы также итальянцы, а значит, деньги для нас не главное. Это не цель. Деньги ничего не доказывают. Вон белка тоже успешно копит орехи. Но она так и остается белкой, и это всего лишь орехи, сколько бы она ни накопила. Va bene?[32] Итальянцы жаждут искусства, как твое начальство жаждет прибыли. Смогла бы ты прожить счастливую жизнь, работая на фабрике? Конечно. Тебе это под силу. Но тогда ты проведешь годы до самой смерти, воплощая чужие мечты, а не свои.

      – Помогая мистеру Альперу разбогатеть.

      – Будь благодарна за свою службу, но не будь ее рабыней. – Мариано затормозил на автобусной остановке у пирса Си-Айла. – Люди богатеют благодаря риску. То одно попробуют, то другое. Надо тянуться все выше, пользоваться шансом. Такие люди слушают только свое сердце.

      Стайка девушек в шортах и купальниках как раз расходилась с остановки. Чичи выпрыгнула из кабины грузовика с пластинкой в руках.

      – Эй, а где автобус Рода Роккаразо? – спросила она.

      – Он уже уехал, – бросила через плечо одна из девушек, обмахиваясь фотографией оркестра с автографом.

      – Как это? Они ведь должны были отъехать в четыре часа! – огорчилась Чичи.

      – Не знаю, в три они уже отчалили, – пожала плечами другая девушка и пошла дальше, облизывая рожок мороженого.

      Чичи вернулась в грузовик.

      – Мы их упустили, – вздохнула она.

      – По крайней мере, ты попыталась, – пожал плечами отец.

      – Не будь наш тарантас таким старым, мы бы нагнали автобус у выезда на магистраль и я бы передала ему это, – задумчиво проговорила Чичи, вертя на пальце предназначенный Саверио экземпляр пластинки.

      – За автобусом мы гнаться не станем, – твердо заявил Мариано.

      – А если это наш последний шанс?

      – Думай головой, девочка. Мы ведь знакомы с его кузиной. Отнесем пластинку Джузи. У нас есть связи!

      В автобусе «Музыкального экспресса Рода Роккаразо» были открыты все окна, и пассажиров обдувало горячим воздухом, от которого становилось еще жарче. Музыканты распустили узлы галстуков и распластались на сиденьях, устраиваясь поудобнее, – дорога до Ричмонда, штат Вирджиния, предстояла долгая.

      – Надеюсь, теперь уж с местными полуголыми красотками покончено, – фыркнула Глэдис, открывая иллюстрированный журнал и рассеянно его перелистывая.

      – О чем это ты?

      – У меня же есть глаза, Саверио.

      – Может, тебе к ним нужны очки.

      – Может, тебе нужно научиться держать себя в руках.

      – Если хочешь знать, в Си-Айл-Сити я был тебе верен, – заявил Саверио.

      – Ясно. – Глэдис закрыла журнал. – А знаешь, в кои-то веки я тебе верю.

      – Это

32

Хорошо? (ит.)