Жена Тони. Адриана Трижиани

не понравишься, всегда сможешь вернуться на конвейер.

      – Ты говорила об этом с Па?

      – Нет. Он бы только обиделся. Твой отец не видит картин и не слышит музыки. Он человек ответственный.

      – Вот как ты это называешь?

      – Он твой отец, – напомнила ему Розария, хотя в этом не было нужды. Леоне был светилом в их маленькой солнечной системе; помимо них, больше ни для кого там не оставалось места. – Папа у нас практичный.

      – А практичные люди не мечтают, – кивнул Саверио.

      – Мечтают, просто о другом. Его мечта – сохранять за собой рабочее место, работать неделя за неделей, год за годом. Время от времени получать прибавку к зарплате. И чтобы хватало на аренду дома и можно было купить пальто, когда оно нужно ему, тебе или мне. Его мечта – обеспечить наши жизненные потребности. Он вырос в такой нищете, что для него еда, одежда, крыша над головой, даже самые простые, уже роскошь.

      – Как и дети.

      – О чем это ты? – удивилась Розария.

      – Ма, почему у вас только один ребенок? Почему у вас не родилось больше детей?

      – Я молилась: «Боже, пошли мне, что Тебе будет угодно». Он послал мне тебя, и все.

      – Я хочу, чтобы у меня когда-нибудь было восемь детей.

      – Целых восемь? – просияла Розария.

      – Я хочу, чтобы у меня был дом, полный гомона, смеха, музыки, игр и детей. Здесь я один, и у нас слишком тихо. Хочу большой обеденный стол, за которым будут собираться все, кого я люблю. Хочу быть отцом, ответственным человеком. Но я не превращусь в такого, как он. Я буду доволен своей судьбой. Если мне достанется хорошая жена, уж я-то точно не стану ходить с унылым лицом. Я сделаю так, чтобы меня постоянно окружали люди. Хочу столько детей, чтобы мне трудно было их всех пересчитать и запомнить. Хочу быть таким, как мистер Дереа, – когда он зовет своих ребят домой, то путается, потому что не может припомнить всех имен. Хочу быть таким же озадаченным и не помнить, кто есть кто. Хочу, чтобы Рождество проходило шумно и все пели песни.

      – В моем детстве дома у нас все было именно так. Только мы праздновали еще и Богоявление, после Рождества. Семья Мараско любила отмечать Рождество с толком и без спешки. Мы пели все рождественские гимны, шли на полночную мессу, а потом каждый обязательно получал что-нибудь особенное – пирог со смоквами, конфетку. На подарки нам не очень-то хватало.

      – Как, у вас не было подарков? – удивился Саверио.

      – У нас не было ничего, кроме друг друга.

      – И этого вам хватало?

      Мать ненадолго задумалась.

      – Тогда я считала, что да.

      – Может быть, потому Па такой несчастный. Кто знает – родись у него больше детей, он бы чувствовал себя на равных с другими мужчинам в нашей церкви. Ты же понимаешь, о чем я. Все они окружены детьми.

      – Мне было достаточно тебя одного. Если Господь пожелал послать мне тебя и только тебя, хватило и этого. Большего я и желать не могла. Саверио, попробуй понять папу. Ему ведь пришлось оставить свой дом.

      – Это не оправдание.

      – Но оно тебе поможет его понять. Только представь себе: английскому его научила я. Когда