Судьба калмыка. Анатолий Григорьев

ног. Участковый поклонился, положил туда хлеб и, утк-нув голову вниз, пошагал прочь от магазина.

      Притихшая очередь с интересом наблюдала эту сценку, вытолкнул из себя очередного обладателя буханки хлеба, с растрепанными рыжими волосами, выбившимися из платка. Это была Ульяна. Проводив тяжелым взглядом быстро уходившего участкового, она что-то обдумывала, нап-равляясь к забору. Калмычата заворожено смотрели на хлеб, лежащий на сумке. Ни слова не говоря, Ульяна отламывала от своего кирпича хлеба маленький кусочек и давала каждому малышу. Те радостно улы-бались и, что-то говоря, тут же принимались есть. Старухи низко кланялись, сложив ладони у лица, и все повторяли:

      – Спасип! Ханжинав! Спасип! Ханжинав!

      – Да ладно вам, – усмехнулась Ульяна и оставшиеся пол кирпича суну-ла себе подмышку, пошла домой.

      Выходившие бабы с хлебом, нет-нет, да и подходили к кучке кал-мыков и отламывали им кусочек хлеба.

      Первую повозку хлеба распродали быстро. Стали ожидать вторую. Темнело. Продавщица, узнав о случившейся беде с Улюмкой, в перерыве вышла из магазина, держа под фартуком какой-то сверток. Подошла к ним, положила сверток на сумку и стала объяснять старухам, что это нужно все забрать и идти домой. Старухи быстро ее поняли и, собрав все в сумку, заковыляли с ребятишками в свою сторону.

      – Тонь, ты че их спровадила?

      – Че, че! Видите, темнеет? Жиганья-то сами знаете сколь у нас – от-берут. Так хоть по свету донесут, что есть.

      – Точно-точно. Опять амнистия была, бывших зэков нагнали невидимо.

      – Бабы, вот че хочу вам сказать. Когда хлеб привозят – мне ни на секунду оторваться нельзя. Хлеб – деньги, дело нешуточное. Сколь на вашей памяти продавцов в тюрьмы загремело. Где у них украдут, где сами потянут. Ну, дело не в этом. А в том, что не по-христиански у нас получается. Обижаем мы, выходит людей. Смотрите, калмыки даже в очередь вроде как не имеют право становиться, а если встанут, то наши нахально приходят и становятся впереди них.

      – Дык, они ж нехристи! – заржал какой-то мужик.

      – Дурак ты! Они в первую очередь люди. Нельзя так. Поэтому следите за очередью сами. Мне при такой толпе не до этого. А что про них говорят, что Сталинград из-за них чуть не сдали, тут что-то не так. Это что, из-за них, мы чуть войну не проиграли? – указала она на удаляющуюся кучку старух и калмычат, – Херня на постном масле! Это у кого-то там, наверху мозги скисли. Но мы из-за этого не должны как собаки грызся.

      – Точно, Тоня! – загалдели вокруг, – Жить уж хуже некуда! Так вот давайте, людьми будем!

      – Хлеб везут! – выкрикнул кто-то и продавщица засеменила в магазин.

      На следующий день этот магазин не открылся. Не открылся он и на следующий день. Никаких объявлений не было. Никто ничего не знал. Толпы людей атаковали ларек у гаража, который был не в сос-

      тоянии обслужить такое количество людей.

      – Пошли к конторе, за жабры начальство возьмем, пусть хлебом обеспечат! – заорал здоровенный парень явно из приезжих, – Айда!

      Щас, найдем причину!

      Толпа колыхнулась вроде за ним, но так и осталась