Взгляд со второго этажа. Евгений Щуров

погиб.

      Глава вторая

      Смерть и жизнь

      Холод прошел от затылка до пяток, сменившись обдавшим кипятком, голова закружилась и перестала что-либо соображать, в глазах потемнело, вспотели ступни.

      Я не упала в обморок, но была близка к тому, только отошла от мужчин и прислонилась к стене.

      – Вам плохо? Принесите воды! – бросил Костырин Николаю, но тот, проницательный, уже подходил ко мне со стаканом воды.

      – Выпейте, Ольга Борисовна, – подал он мне стакан. Я выпила половину и, на удивление, мне стало легче.

      – Спасибо, Николай! Мне уже лучше. Пойдет!

      – Ольга Борисовна, неприятная, но необходимая процедура – Вы должны поехать с нами на опознание, – сказал майор. – Мы еще должны задать Вам несколько вопросов.

      – Я понимаю, – кивнула я головой. – Надо переодеться… Как он погиб?

      – Его застрелил снайпер, – глухо сказал старший.

      – Снайпер? – удивилась я и, не оборачиваясь, медленно пошла к себе.

      – Паспорт захватите, – попросил лейтенант. Заболела голова, спина была мокрой от пота.

      В своей комнате я переоделась в темно-серое, с черным, платье, других, приличествующих случаю одеяний у меня не было: все черные платья были «маленькими». Маленькое черное платье! Как далеко сейчас мое состояние от этого словосочетания, придуманного знаменитой француженкой!

      Черные туфли на невысоком каблуке я дополнила красивым черным кружевным платком, с блестками, подаренный Семеном много лет назад, который он привез из Италии, очень дорогой handmaid. Золотую брошь с небольшим темным цейлонским рубином прицепила на платье. Немного классических духов.

      Через пять минут, как следует разглядев себя в зеркало, я спустилась к ожидавшим меня мужчинам.

      Мой траурный наряд произвел на них впечатление, это было заметно. Я шла, опустив глаза, отупевшая от того, что не понимала, как правильно себя сейчас вести, что чувствовать. По-правде сказать, именно это я и ощущала: как себя вести? Слез не было, страшно было увидеть мертвого Семена. Я начала осознавать, что он мертв, что он больше никогда не сделает ни одного движения!.. Чужой родной человек!.. Сердце мое дернулось: надо позвонить Ванечке! Как он перенесет смерть отца? Опять стало страшно…

      – Примите наши соболезнования, – произнес лейтенант с напрочь позабытой мною фамилией.

      – Благодарю, господа, – ответила я. – Пойдемте. Вы отвезете меня обратно?

      – Разумеется, Ольга Борисовна, – пообещал майор.

      Мне предложили сесть на заднее сиденье, рядом с майором Костыриным, лейтенант сел за руль. Поехали.

      – Ольга, можно Вас так называть? – спросил Костырин.

      – Да, майор, – ответила я с должным оттенком горечи в голосе. – Называйте.

      – А меня зовут Александром, можно так. Скажите, Ольга, у Семена Арсеньевича были враги?

      – Я не знаю, мы никогда не говорили с ним о делах, – вздохнула я. – Мне это было совершенно неинтересно, и он об этом хорошо знал.

      Я помолчала и добавила:

      – Ну, конкуренты, конечно, были. Вот из области одного знаю.