Вкус долины смерти. Мария Грантовна Сокасян

произнёс Эдриан.

      – Пожалуйста, выйдите. Она в полу сознании. Вы должны охранять дом!

      Эдриан послушно вышел, Докери моментально ножницами разрезал на ней всю одежду и обмыл струей воды. Он отвернулся и подготовил все инструменты, какие только у него были. «Вспомни, чему тебя учили, – произнёс он себе вслух».

      Всё же эту боль не просто так забыть. Я могла просыпаться и не впадать в беспамятство. Даже я прогнала Дэмиана, который хотел проверить, как я. А как же я? Лежу, укутанная столетними простынями на операционном столе, принимаю по часам дурную кровь, плачу и гневаюсь на злой рок. Я в порядке, но мне очень больно.

      – Сколько я у тебя? Док?

      Я теперь стала звать его коротко и просто «Док», созвучно с фамилией и подходит по роду занятий. Он принял это прозвище.

      – Неделю, – спокойно ответил док, – и пять часов 30 минут. Раны ещё не зажили, потому ты лежишь завернутой в специальную жидкость. Я над ней работал ещё в университете.

      – Так ты всегда хотел быть на стороне нас, вампиров.

      – Я хотел облегчить несправедливость, – Докери отошел от меня.

      – Можно встать?

      – Нет, – сухо ответил он.

      – Я буду жить у тебя эту неделю? Месяц?

      Вивьен заплакала, и никто не мог ни увидеть, ни услышать её стоны. Гадкое чувство было накануне, перед смертью, я чувствовала её костями, а сейчас – пустота, выедающая все внутренности, как червь. Папа приносил мне плеер, книги, Докери существовал рядом в маленькой комнате, а я сидела, читала, чувствовала себя похороненной заживо. Меня пока не ругали и это хорошо хоть. Папа даже успел написать мне записку, что спрашивает, а не уехать нам на мою родину, остров Мэн. Я ответила, что пока не надо.

      – Спасибо за всё, что ты сделал, – она произнесла Докери, когда он осторожно, скромно ощупывал швы на руке и бедре.

      – Это моя обязанность помочь тебе, – произнёс он, – Мистер Киршнер про тебя рассказал. Что у вас здесь каратели иногда приезжают.

      – Надо бороться за право быть свободным. Это наша территория.

      – Они остались в живых.

      Меня прожгла ненависть, сдавила все внутренности.

      – Это ещё не конец, Док. Готовь бинты и жгуты, я чувствую это начало настоящей кампании против нас. Они причинили мне только физическую боль. Я же монстр, живущий среди живых. Я вольна только ненавидеть.

      – Мне Эдриан говорил про твои порывы. Не правильно поступаешь.

      Мы говорили с Докери обо всем, о чем только могут говорить отчаявшиеся вампиры. Я вспомнила про медицину, мы долго спорили о необходимости хирургического вмешательства для больного шизофренией. Докери ищет гуманных путей, и считает лоботомию варварским методом.

      – Вы не похожи на простых американцев, в вас прослеживается…

      – Что – то европейское? – подхватила я, он кивнул, – Мы американские хорваты. Из такой маленькой восточно-европейской страны.

      – Я знаю, – сказал Докери.

      – Но мы не просто американские хорваты-иммигранты, мы образованные хорватские иммигранты, живём