Тюрьма ребёнка. Ноэль Веллингтон

за пятьдесят лет. А что если за это время не удастся разведать и разработать залежи урана? Что если в коре планет просто отсутствуют необходимые нам элементы?

      – Но из какой ещё материи могли образоваться эти планеты? – ввернула, наконец, возражение доктор Линтц. – Ведь все показатели самой звезды близки к показателям нашей, а отличается она лишь возрастом.

      – Да что вообще мы знаем о возрасте звёзд? – усмехнулся профессор. – Мы лишь подразумеваем, что знаем расстояние до звёзд и их массу, исходя из целой цепи предположений и подразумеваний, тогда как реальность может оказаться совершенно иной. Мы считаем, что светимость и угловое смещение звезды однозначно коррелирует с расстоянием до неё, а из этого мы делаем предположение на основании её спектра о её массе, диаметре и возрасте. А ведь на самом деле они могут передвигаться по вселенной со скоростями в таком диапазоне, который нам и не снился. Мы твёрдо верим в спектр и считаем, что он царь и бог, а на самом деле между нами может находиться облако газа или металлической пыли, поглощающее целые линии, целые диапазоны частот! Мы можем ошибаться обо всём во вселенной! Вся наша наука построена на подразумевании и растяжении его в тонкую нить, которая порвётся, стоит ей зацепиться за другую реальность. Как Вам такой бред?

      – Это не бред, – вздохнула доктор Линтц. – Так думают многие, но боятся раскрыть рот и возразить, потому что основоположники доктрин считаются непререкаемым авторитетом, хотя единственная причина, по которой они таковыми считаются, состоит в том, что они были первыми, и их работа заполнила вакуум. Даже их расчёты никто больше не проверяет, потому что на это ни у кого нет ни времени, ни желания.

      – Ну тогда я разыграю козырь, – заявил профессор. – Гравитация.

      – Её-то мы предусмотрели, – улыбнулась доктор Линтц.

      – Планетную и солнечную! – воскликнул профессор. – А межзвёздную?

      – Источников гравитации в межзвёздном пространстве не ожидалось.

      – Вот именно! Все считают, что планеты только могут обращаться вокруг своих звёзд. Но что если это не так? Что если пространство бороздят планеты звёзд, умерших по какой-то причине? Да ну их, эти звёзды! Что если в облаках пыли образовывались не только звёзды, но и одинокие планеты? Что если экспедиция попадёт в гравитационное поле какой-нибудь такой? Да что там поле! Что если она просто врежется в неё на полном ходу?

      – Вероятность… – начала говорить доктор Линтц, но осеклась.

      Они оба некоторое время молчали.

      – Видишь, ты слишком хорошо познала на собственной шкуре, что о вероятности можно забыть, – продолжил профессор. – Я почти никогда не рассказывал тебе байки из моей собственной жизни, хотя у меня их накопились вагон и маленькая тележка. С высоты своего опыта я могу с уверенностью утверждать, что вот сюда, в твой кабинет, меня привела целая цепь невероятных случайностей. По всему выходит, что я должен был закончить свою жалкую жизнь в юном возрасте, потому что я всю свою молодую жизнь вёл себя, как безбашенный сорвиголова. Сначала я должен