Тюрьма ребёнка. Ноэль Веллингтон

обстановки, отец не мог проводить с ним столько времени, сколько тому требовалось. Он рос, почти не видя отца, и был почти полностью предоставлен самому себе. Он старался быть поближе к отцу, проводил время в управлении охраны колонии и учился всему, что мог перенять от офицеров и солдат. Проходя почти каждый день мимо стендов с фотографиями и личными делами пропавших, он всё о них узнал и запомнил.

      Одним самым обычным днём, примерно пятнадцать тысяч лет после приземления, Мадеаз столкнулся с сыном в коридоре управления, и вместо обычного “привет-пока” сын поймал отца за руку.

      – Как твои дела, Воледен? – спросил полковник.

      – Отец, я пришёл сказать, что решил уйти на поиски скрывшихся колонистов. Я много думал о них и понял, что они тщательно прячутся от поисковых партий, и найти их с воздуха никогда не удастся. Я же могу переодеться в человека и обойти всю планету. Так я обязательно найду хоть кого-то из них и уговорю вернуться.

      Мадеаз никогда не подозревал, что такое может случиться с ним самим, и разговор застал его врасплох. Он внимательно посмотрел на сына. Всё это время он как-то не замечал, как тот рос. Перед ним стоял атлетически сложенный юноша с короткой бородкой и усами. Его длинные волосы были перевязаны на затылке в хвост. Отец хотел что-то сказать, отговорить его от такой безумной затеи, но не мог найти слов.

      – Почему такое пришло тебе в голову? – спросил он. – Согласись, это необычное решение.

      – Я не слепой и не дурак, отец. Я прекрасно понимаю, что был нужен тебе, чтобы стать примером или, если хочешь, символом нормальности нашего существования. Ни у кого нет детей, а у тебя есть я. Ты хотел привязать остальных к колонии, подав им пример, и сделал это за мой счёт. Я здесь лишний и не нужен никому, даже тебе и маме, потому что вы оба тоже не верите в возрождение нашей цивилизации, как не верит никто, кроме горстки наивных идеалистов вроде дяди Страгена.

      – С одной стороны получается, что если ты уйдёшь, то подорвёшь доверие ко мне, а с другой, что если тебе будет сопутствовать успех, то ты укрепишь его, – только и смог выдавить из себя полковник. – Ты твёрдо решил?

      – Да, я всё обдумал за последние годы, ко всему подготовился, всему научился, а к чему не готов, обдумаю по пути и буду импровизировать. Никто не заподозрит гиланца в завёрнутом в шкуру человеке с копьём.

      – Не спрашиваю тебя, представляешь ли ты полный масштаб трудностей, с которыми столкнёшься. Как мы будем поддерживать связь?

      – Никак, пока я не вернусь.

      – А когда ты собираешься вернуться?

      – Представления не имею. Может быть, через год, а может быть, и через тысячу лет.

      – Ты хотя бы проверяй время от времени, существует ли ещё колония, – усмехнулся Мадеаз. – А то возникнет нужда, придёшь обратно, и обнаружишь пустое место.

      – Ничего, я это как-нибудь переживу, – зачем-то огрызнулся Воледен и ушёл.

      Мадеаз посмотрел ему вслед и понял, что тот сделал это