Я – телохранитель. Забыть убийство. Владимир Васильевич Гриньков

в самых неожиданных местах, и при этом все они – без подсветки. Я нигде не увидел огнетушителей. На лестнице, которая ведёт на второй этаж, не положили ковровую дорожку, там скользкие ступени, а вашей маме, извиняюсь, сколько лет? В доме нет сигнализации, ни одно окно не защищено, входная дверь порой остаётся открытой, нет даже примитивной системы видеонаблюдения за территорией, сама территория не освещена…

      – Шпаришь, как по написанному. Вас этому где-то учат?

      – Учат.

      – Хорошо, я вижу, ты учился, – оценил Лисицын.

      Он не заинтересовался и он скучал.

      – И это ещё не всё, – сказал Китайгородцев. – Я подозреваю, что за домом следят.

      – Кто?! – встрепенулся собеседник.

      Проняло его, наконец.

      – Я пока не знаю, – ответил Китайгородцев. – Но там, за лужайкой, в ста метрах от дороги, я обнаружил лёжку.

      – Что ты обнаружил? – не сразу сообразил Лисицын.

      – Лёжка – это место такое, которое предназначено для наблюдения за объектом, для прицельной стрельбы, для подрыва, наконец.

      – И что – ты такое обнаружил?

      – Да.

      Лисицын засмеялся.

      – Ты говорил кому-нибудь?

      – Нет, – ответил Китайгородцев.

      – И не говори!

      Лисицын покачал головой.

      – Я тебя недооценил, – сказал он. – Смотрю: с палочкой такой, хромает, лампочки вверните, говорит… Ну, чисто завхоз. А ты тут кое-что углядел, я вижу. Это мои люди за домом присматривали, – он понизил голос. – Негласно, так сказать. Чтобы никто не знал.

      Он не стал объяснять – зачем. А Китайгородцев не спросил. Не положено потому что спрашивать, если что-то напрямую к делу не относится.

      – Теперь не будут, – пообещал Лисицын. – Раз ты здесь.

      Произнёс вроде бы шутливо, но что-то его тревожило, что-то держало в напряжении, Китайгородцев это чувствовал.

      – И ещё одна история, – сказал Китайгородцев. – Вчерашней ночью. Для меня тут много непонятного. Мне говорили, что жильцов тут двое: ваша мама и ещё Михаил, родственник. А я ещё здесь видел человека.

      – Когда?! – вскинулся Лисицын.

      – Этой ночью. И накануне – тоже. Пожилой такой. Можно сказать, что старик.

      – Старик?

      – Ну да. Лет за шестьдесят ему, наверное. Или даже больше.

      – Где ты его видел? В доме? – спросил недоверчиво Лисицын.

      – И в доме – тоже.

      – Но ты уверен? Ты не ошибся?

      – Ошибиться тут невозможно.

      – Хорошо, расскажи о том, как ты его увидел, – попросил Лисицын, явно всё ещё не веря собеседнику.

      Что-то Китайгородцев тут напутал, мол. Не может такого быть. Чепуха какая-то, не иначе.

      – Это там, на втором этаже, – сказал Китайгородцев. – Я заглянул в одну из комнат. Случайно. Этот человек сидел там. За столом. Я никогда его прежде не видел.

      – И что же он тебе сказал?

      – Ничего. Я закрыл дверь и ушёл.

      Лисицын засмеялся. Что-то смешное в этой истории он обнаружил.

      – Сегодня ночью я