Я – телохранитель. Забыть убийство. Владимир Васильевич Гриньков

ссорятся, а он мало того, что оказался невольным свидетелем сложных взаимоотношений этих людей, так ещё помимо своей воли втягивается в конфликт – и непонятно, для чего всё это делается.

      – Ты чудить надумал? – осведомился Лисицын. – К чему этот спектакль? Ты мне сказал сегодня утром, что здесь был человек!

      Китайгородцев молчал, не зная, что сказать на это.

      – Стас! – вмешался Михаил. – Я не знаю, о чём ты говоришь…

      – И к тебе у меня есть вопросы! – оборвал его Лисицын. – Охранник вышел к этому человеку, под дождь, никого там не нашёл, а когда вернулся в дом, он увидел здесь тебя – промокшего до нитки. Откуда ты пришёл – такой мокрый?

      – Это тоже тебе охранник рассказал? – не поверил Михаил и выглядел он сейчас растерянным.

      Он повернулся к Китайгородцеву, ожидая объяснений. Объяснений у Китайгородцева не было. Он пребывал в не меньшей растерянности, чем Михаил. Его вид всё сказал Лисицыну.

      – То есть и это, про Михаила, ты тоже не подтверждаешь? – изумился Лисицын, глядя на Китайгородцева с неприязнью.

      – Я в первый раз об этом слышу, – пробормотал Китайгородцев.

      – Пшёл вон! – с ненавистью прошипел Лисицын.

      Китайгородцев ещё больше растерялся.

      – Пшёёёл!!! – закричал Лисицын, не в силах сдержать ярость.

      Китайгородцев поднялся из-за стола и пошёл прочь, по-стариковски приволакивая раненую ногу.

* * *

      Хамза примчался в тот же день, не предупредив заранее. Он вошёл в комнату к Китайгородцеву с таким мрачным выражением лица, будто кто-то умер, и именно Хамзе предстояло сообщить эту печальную весть.

      Китайгородцев сразу догадался, по какой причине случился этот внезапный визит.

      – Здравствуй, Толик, – сказал Хамза. – Мне позвонил Лисицын…

      – Догадываюсь.

      – Он был в таком бешенстве…

      – Могу себе представить.

      – Я приехал, чтобы поговорить с тобой. Что тут происходит, Толик?

      – Я не знаю, – честно признался Китайгородцев.

      – Случилось – что? – требовательно спросил Хамза.

      – Не знаю, – повторил Китайгородцев. – Хозяева сели обедать. Меня пригласили тоже.

      – За стол? – удивился Хамза.

      Не принято так было. Не по правилам. Всегда – хозяева отдельно, а у обслуги свой стол.

      – Я тоже удивился. Но перечить ведь нельзя, – напомнил Китайгородцев.

      Да, нельзя перечить, хозяину виднее.

      – Я только позже догадался – зачем позвали, – сказал Китайгородцев. – Это всё Лисицын. Станислав Георгиевич. Что ему в голову взбрело, я не знаю, но он за столом начал какие-то странности рассказывать, а я должен был подтверждать.

      – А почему ты должен был? – посмотрел внимательно Хамза.

      – Я не знаю.

      – Он мне сказал, что ты сам ему это рассказывал – про то, что видел какого-то человека здесь, рядом с домом…

      – Это неправда!

      – Что неправда, Толик? – осведомился Хамза. – То, что ты видел? Или то, что говорил об