Я – телохранитель. Забыть убийство. Владимир Васильевич Гриньков

был пристегнут.

* * *

      В воскресенье Михаил привёз священника. Китайгородцев увидел из окна дома, как к крыльцу подкатил автомобиль, из которого вышел человек в чёрном: лицо молодое, но сурово-скорбное, как у Иисуса на иконах.

      Священник, сопровождаемый Михаилом, вошёл в дом. Увидел Китайгородцева, посмотрел заинтересованно.

      – Здравствуйте… батюшка, – сказал ему Китайгородцев, запнувшись.

      – Здравствуйте, – сказал священник.

      Он остановился и всматривался в лицо Китайгородцева.

      – У нас сегодня служба, – сообщил он. – Приходите непременно.

* * *

      Домовая церковь оказалась совсем крохотной, но это было едва ли не единственное место во всём доме, показавшееся Китайгородцеву светлым: иконостас золочёный и много позолоченной церковной утвари, горели свечи, заливая пространство живым и тёплым светом.

      Здесь были Наталья Андреевна, Михаил и Китайгородцев, который стоял у самой двери и вообще старался оставаться неприметным.

      Священник читал молитву сильным ровным голосом. Когда он делал паузу, было слышно, как потрескивают свечи.

      Блеск позолоты притягивал взгляд и это вызывало какое-то оцепенение. Плыл по церкви сладковатый запах, было тепло и спокойно, а молитва звучала монотонно. Китайгородцеву казалось, что он растворяется в этом тёплом пахучем воздухе, тает, как тают, сгорая, свечи. Он уже не ощущал себя физически, он впадал в транс.

      Как вдруг в полузабытьи в словах молитвы он выловил знакомое имя Георгий, очнулся, стал вслушиваться с вниманием, и в конце концов понял, что всё происходящее связано с генералом Лисицыным, годовщина смерти которого приходилась как раз на сегодняшний день.

* * *

      Когда закончилась служба, Наталья Андреевна подошла к священнику и их беседа длилась долго.

      Китайгородцев не решился покинуть церковь первым. Он стал свидетелем того, как после Натальи Андреевны к священнику подошёл Михаил, и они тоже разговаривали тихо и долго. И Китайгородцев вдруг понял, что и ему предстоит подобная беседа, хотя он и не представлял себе, о чём будет говорить. А получилось всё непринужденно. Священник, завершив беседу с Михаилом, перевёл взгляд на Китайгородцева, и вдруг сказал доброжелательно:

      – Вас что-то гнетёт, я вижу.

      – Вы правы, батюшка, – легко согласился Китайгородцев, потому что это было правдой.

      – Это связано с вами? Или с вашими близкими?

      – Мой старший товарищ, которого я уважаю и ценю, разбился в машине прошлой ночью.

      – Он жив?

      – Да, батюшка.

      – Молитесь за него, – сказал священник.

      Посмотрел в глаза Китайгородцеву, понял, что молитва для собеседника – едва ли не пустой звук, но не рассердился, и без раздражения, а, напротив, с мягкостью, произнёс:

      – Неверие сейчас весьма распространено, понимаю. Но когда вы молитесь о здравии близкого вам человека, вы желаете ему скорого выздоровления. Ведь вы этого хотите независимо от того, веруете вы или нет. Попробуйте думать о нём. Это ему поможет. И уж точно – хуже не станет.

*