Я – телохранитель. Забыть убийство. Владимир Васильевич Гриньков

призрачной фигурой.

      Машина свернула на узкую дорожку, петлявшую по лесу, и помчалась на скорости, которая Китайгородцеву казалась чрезмерной.

      Сидевший рядом с Китайгородцевым Лапутин, не поворачивая головы, сказал:

      – Толик! Хамза жив! С ним всё в порядке. Не спрашивай меня ни о чём, я сам не в курсе. Я сделал всё, как велел Хамза. Это – эвакуация.

      ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ КИТАЙГОРОДЦЕВ:

      «Эвакуация – это слово мне знакомо. Я сам подобное проделывал не раз. Когда охраняемому лицу угрожает опасность, лучшей защитой для него является эвакуация.

      Если началась стрельба, клиента – в машину, и вывозить из зоны обстрела как можно скорее.

      Если клиент захотел расслабиться и где-нибудь в ночном клубе пьёт вино, а в другом углу зала внезапно вспыхнула драка – клиента из клуба выводить без промедления, даже если он сильно не в восторге от нарушения своих планов.

      Если опекаемое лицо оказалось в чужом городе, где вдруг началась эпидемия гепатита, или, например, землетрясением город встряхнуло и возможны повторные толчки – вывозить немедленно.

      Эвакуация – это чтобы клиент уцелел.

      Эвакуация – это когда близкая опасность.

      Эвакуация – это спасение.

      Но я-то тут при чём?

      Меня от кого спасают?

      Что происходит?»

* * *

      Лапутин не обманул.

      Хамза был жив и с ним действительно всё в порядке. Китайгородцев увидел шефа в офисе, в привычной обстановке. Хамза сидел за столом в своём кабинете и разговаривал с кем-то по телефону, когда Китайгородцев вошёл.

      – Хорошо! – заторопился Хамза, завершая разговор. – Позже! Позже, я сказал!

      И поспешно положил трубку на рычаг.

      – Здравствуй, Толик! – произнёс он, внимательно всматриваясь в лицо Китайгородцева. – Садись!

      Китайгородцев опустился на стул, палку поставил рядом.

      – Рассказывай! – потребовал Хамза.

      Китайгородцев посмотрел вопросительно.

      – Про Лисицына, – пояснил Хамза.

      – Про Стаса?

      – Про генерала.

      – Простите, не понял.

      – Толик! – развёл руками Хамза и выглядел он озадаченным. – Про генерала! То, что ты мне говорил!

      – Когда?

      – Сегодня ночью.

      – Я? – сильно удивился Китайгородцев.

      – Да! Ты мне звонил…

      Растерявшийся Китайгородцев покачал головой. Он не понимал, что происходит. И Хамза не понимал. Смотрели друг на друга, не зная, как продолжить этот нелепый разговор.

      – Сегодня ночью! – сказал, наконец, Хамза.

      Китайгородцев смотрел вопросительно.

      – Ты мне позвонил! – продолжал Хамза.

      Китайгородцев потёр лоб. Выглядел он озадаченным.

      – И сказал!

      Китайгородцев даже заинтересовался, кажется.

      – Что видел генерала Лисицына! – завершил Хамза свою порубленную на куски фразу.

      – Он же умер! – пробормотал растерянно Китайгородцев. – И