Эмигрань такая. Алла Дейвис

а где вы будете обедать? – вопрошала свекровь Лиза, возмущаясь отсутствием обеденного стола, не обращая внимания на малогабаритные размеры комнаты. Замученный организм мамы Лизы сидел на таблетках для крови, которая по не понятной науке причине свертывалась в комки, видимо, это то, что происходит, если добавить лимон в молоко. И поэтому, в связи с прочно закрепившимся графиком принятия лекарственных препаратов, у свекрови Лизы выработалась привычка: стол, тарелка, таблетка, вода. К счастью, у нас таких привычек не было, и мы с удовольствием ели на коленках или на журнальном столике, и ничто не мешало нам наслаждаться телевизором и едой.

      Приближался апрель. Алекс по-прежнему приходил домой в синтетических, сшитых по новой технологии «не надо гладить» брюках «Маркса и Спенсера» и черной футболке. Только теперь к футболке прилагалась шапочка «поварёнка». Супруга повысили в должности, но не повысили в почасовой оплате. Он готовил завтраки по-английски, пек торты, конструировал сэндвичи, мыл столы и полы и разрабатывал меню для столовой, специально открывшейся для сотрудников. Домой он приходил сытый и злой.

      – Ты представляешь, он (менеджер) засунул свои мокрые туфли в микроволновку, чтобы повеселиться и посушиться. Когда я возмутился, меня вызвали к главному. Отчитали, как мальчишку, и вынесли порицание. За эти копейки я еще должен выслушивать их говно? О чем они думают? Противно у них работать. Для них люди никто и ничто. Чтобы ты ни делал, ничего не меняется к лучшему, – выдохнул супруг.

      Менеджерами в «Марксе и Спенсере» были молодые двадцатилетние ребята. Они управляли потребительскими отделами, но забывали управлять своими горячими юношескими эмоциями. Работа в известной корпорации научила Алекса смело отстаивать санитарную безопасность столовой. Любовь к кухне у него была с детства. Занимаясь приготовлением пищи, он забывался, расслаблялся, и все, что происходило вокруг него (мамины покашливания, папины отхаркивания и возмущения), проходило мимо.

      Так прошло четыре месяца.

      Старые денежные запасы уходили, а новые не поступали. И мы приняли решение: купальники, летнюю одежду, кремы для солнечной безопасности и шляпки запихать в незакрывающийся чемодан и отправить меня на заработки в знойный Дубай. Я оглядела комнатушку с обеденным (в виде журнального столика) столом и поняла, что решение принято верное, денежное.

      ШАГИ

      Мама Алекса и моя свекровь Лиза не одобряла желание сына покинуть всемирно известный «Маркс и Спенсер». Работа была стабильной, не пыльной и расти не давала. Маму Лизу такое очень устраивало. Женщина она была не рискованная, держалась в стороне от любых передряг. Ее устраивала скромная устроенность сына и возмущала моя неустроенность.

      «Почему Мари не пойдет работать в магазин?» – спрашивала она у Алекса.

      «Главное, чтобы можно было оплатить счета», – повторяла она при входе на порог нашего дома.

      Здесь я ее поддерживала, я тоже люблю оплачивать счета и получать деньги, которые их оплачивают.

      Но