Эмигрань такая. Алла Дейвис

не моя эмиграция в Дубай в погоне за принцами, то и не было бы этого тяжелого чувства ненужности.

      Этот пост писать было не страшно, он был общим для всех русских. В нем не было частного.

* * *

      Газеты в домашнем советском туалете (и не только в моем) складывались стопочками; часть из них шла на сдачу макулатуры, а другая, значительная часть, уходила по назначению. Общественность в СССР привлекалась к «пятилетке в срок» газетой «Правда» и журналом «Крестьянка» (он не шел в туалет; бумага не подходила по консистенции в связи с глянцевой поверхностью). Пресса попадала в почтовый ящик почти регулярно. Газеты, если не удавалось набрать серой бумаги из канцелярии, аккуратно резались на квадратики так, чтобы хватило по площади для разового употребления, и опять складывались стопочками. Лица политических деятелей, работников соцтруда и отличников ГТО отпечатывались на нежной коже моей задницы.

      Туалетная бумага «ширпотреб» подразумевала собой любое бумажное издание, которое могло бы использоваться для соблюдения санитарно-гигиенических норм. И вне зависимости от такого предназначения ее также можно было и читать, и рассматривать картинки.

      Общественные советские туалеты (в школах, в больницах, на строительных площадках, в университетах) не предусматривали соблюдение личной гигиены. А вот за границей в кабинках стопочкой лежали непонятные мне разноцветные рулоны и пахло сладкими духами.

      Помню свой первый туалет с удобствами в гостинице Джебель-Али на берегу Персидского залива, в местах, где белым женщинам тогда кланялись эмиратские парни.

      – Давай, я вот так встану, и ты меня щелкнешь, – оперлась я на рукомойник. Он был обложен кафелем цвета шоколада. – Только захвати вон те красные цветочки в кадр и золотые рукомойники, – позировала я, советуя своей коллеге по балету, какую роскошь лучше всего фотографировать для завистливого обсуждения (как будто она была моя, эта роскошь).

      По возвращении в Союз Советских Социалистических Республик я встретилась с подругами. Мы продумали в деталях приключение одинокой женщины, меня, в арабской стране и вынесли окончательное решение: УЕХАТЬ.

      И я решила покинуть СССР. Окунулась туда, где меня пожирали глазами за мое женское начало и мужской характер.

      О боже, как же было страшно! Но это надо было вспомнить, чтобы она, память, осталась просто памятью.

      АНГЛИЯ (4 ГОДА ДО ТОГО, КАК)

      Зима. Дубай. Я уже отправила в Англию двадцатифутовый контейнер с мебелью, летней одеждой, духами и сумками и покупала в дьюти-фри сладкие подарки для своего супруга, его сестры и его мамы. В аэропорту было просторно и светло. Шанель, Бёрбери, Дольче-Габбана, сигареты, арабское золото, парфюм, японский жемчуг, шоколад, ликер, книги – можно было часами любоваться на изобилие брендов на полках и вешалках дубайского магазина беспошлинной торговли.

      Кот Смокин с паспортом уехал в секцию «Карго» и ждал своего часа отправления (как он его ждал, я не знаю, могу только догадываться), я же ждала в зимнем Дубае посадки на свой восьмичасовой рейс на туманный остров. Почему он