Капитан Сорви-голова. Луи Буссенар

самолюбия и низкая злоба расовой вражды. Отвага одного возбудила в другом лишь чувство уважения. Теперь уже не существовало ни англичанина, ни француза-бура, ни победителя, ни побежденного, а были двое отважных юношей, ставших друзьями.

      Прошло около недели.

      Ежедневно в свободное от службы время Сорви-голова часами просиживал у изголовья раненого, который встречал его неизменной улыбкой и дружеским рукопожатием.

      Патрику становилось лучше, точно так же как и его отцу, хотя выздоровление последнего шло гораздо медленнее, чем предсказывал слишком уж оптимистически настроенный доктор.

      Сорви-голова приносил им новости, стараясь чем только можно облегчить участь пленников. В дружеской беседе незаметно шло время. Патрик рассказывал о своих приключениях в Индии, Жан – о том, что пережил в стране «Ледяного ада». Все это – к немалому возмущению Поля Поттера, непосредственная и простая натура которого никак не могла примириться с этой дружбой между вчерашними смертельными врагами.

      Ненависть к завоевателям пылала в душе юного бура с той же силой, как и в первый день их вторжения. Это чувство патриота обострялось еще ненавистью к убийце его отца. Ничто не могло ни смягчить, ни тронуть его. Затаив в душе мщение, он шел к намеченной цели, не сворачивая, и сожалел лишь о том, что пуля, уложившая волынщика, не покончила также и с полковником.

      Неудивительно поэтому, что в его отношениях с начальником появился заметный холодок. А в душе его зрел мрачный план мести герцогу Ричмондскому.

      Офицеры-шотландцы, в свою очередь, не могли понять, как это Жан Грандье, образованный и богатый человек, мог до такой степени увлечься борьбой каких-то мужиков южноафриканских республик за свою независимость.

      Однажды Патрик, желая объясниться, со своей обычной прямотой спросил Жана:

      – Вы ненавидите Англию?

      – Нисколько. Англия – великая страна, и я восхищаюсь ею. Но теперь она ведет несправедливую войну, и потому я сражаюсь против нее.

      – Но это наше внутреннее дело: мы подавляем бунт в своей стране.

      – Отнюдь нет. Буры не являются подданными Англии, следовательно, их нельзя рассматривать как мятежников.

      – Не будем играть словами, – возразил Патрик. – Южноафриканские республики находятся в самом центре сферы английского влияния, и мы считаем, что они составляют неотъемлемую часть королевских владений.

      – Но, черт возьми, тут я не согласен с вами!

      – Напрасно! Они наши на том же основании, что и Бечуаналенд38, и Родезия39, и Капская40 земля, и Англо-Египетский Судан41, и другие аннексированные империей территории. И разве буры не такие же дикари? Это тупые крестьяне, безграмотные в своей массе, отказавшиеся от благ современной цивилизации, нравственно и физически нечистоплотные люди, закосневшие в своих примитивных способах производства… Да, да, повторяю – дикари, вернее – белые, вернувшиеся

38

Бечуаналенд – страна в Южной Африке, находящаяся под английским протекторатом. Коренное население – бечуаны.

39

Северная и Южная Родезия, или Британская Замбези, – английские владения в Южной Африке, в бассейне реки Замбези.

40

Капская земля – бывшая английская колония в Юго-Западной Африке. Ныне провинция Южно-Африканского союза.

41

Находился в совместном управлении Египта и Англии. Теперь независимое государство.