Капитан Сорви-голова. Луи Буссенар

него хлопотали санитарки. Одна принесла ему воды, в которую он погрузил губку, другая зажгла большую спиртовку. Добродушный доктор улыбался направо и налево, благодарил, отвечал на приветствия, мыл руки и приговаривал:

      – Раствор сулемы! Превосходное антисептическое средство!.. Я к вашим услугам, Сорви-голова… Так. Отлично. Теперь оботрем губкой лицо.

      Прокалив затем на спиртовке свои инструменты, он направился к полковнику.

      Раненые, лежавшие поближе, заворчали.

      – Терпение, друзья! Позвольте мне прежде сделать операцию этому джентльмену. Кажется, он при смерти…

      У превосходного врача была своеобразная манера преподносить больным горькие истины.

      С помощью Жана Грандье и Фанфана он усадил раненого на кровати, поднял его рубашку и, обнажив торс, воскликнул:

      – Великолепная рана, милорд! Можно подумать, что я сам нанес ее вам, чтобы мне легче было ее залечить. Нет, вы только взгляните! Третье правое ребро точно резцом проточено. Ни перелома, ни осколка! Одно только маленькое отверстие диаметром в пулю. Затем пуля прошла по прямой через легкое и должна была выйти с другой стороны. Нет?.. Куда же она в таком случае девалась? Странная история… Ба! Да она застряла в середине лопатки. Сейчас я извлеку ее… Потерпите, милорд. Это не больнее, чем когда вырывают зуб. Раз… два… Готово!

      Глухой хрип вырвался из уст раненого; конвульсивным движением он до боли сжал руку сына.

      Из раны брызнула сильная струя крови, и одновременно раздался тихий свистящий вздох.

      – Чудесно, – продолжал хирург, – легкое освободилось… Дышите, полковник, не стесняйтесь!

      Офицер глубоко вздохнул, в его глазах появилась жизнь, щеки слегка порозовели.

      – Ну как, легче теперь, а?

      – О да! Гораздо легче.

      – Я так и знал!.. Ну, что вы теперь скажете, Сорвиголова? А? Терпение! Немного терпения, ребята…

      Он говорил без умолку то по-английски, то по-голландски, то по-французски, но делал при этом все же гораздо больше, чем говорил. Обратившись к шотландцу, он произнес:

      – Через три недели вы будете на ногах, милорд. Видите ли, эта маузеровская пуля – прелестный снарядец и притом же чистенький, как голландская кухарка. Благодаря своей огромной скорости – шестьсот сорок метров в секунду! – он, как иголка, проходит через живую ткань, не разрывая ее. Ничего общего с этим дурацким осколочным снарядом, который все рвет и ломает на своем пути. Нет, решительно маузеровская пуля – очень деликатная штука… словом, a gentlemanly bullet35.

      И неумолчный говорун, ни на секунду не прерывая потока слов, вставил в отверстия, пробуравленные пулей при ее входе и выходе, большие тампоны гигроскопической ваты, пропитанной раствором сулемы, затем наложил на них обеззараживающие компрессы и закончил очередную перевязку словами:

      – Вот и все! Диета? Супы, молоко, сырые яйца, немного сода-виски… А через восемь дней – ростбиф, сколько душа запросит. Благодаря вашей крепкой конституции у вас даже не повысится температура.

      И,

35

Джентльменская пуля (англ.).