Моторы гинеколога Суна. Петр Альшевский

На «газике» тебе дотуда километров сорок пилить?

      Калянин. Тридцать девять. А им ногами идти семьдесят пять! И доехав, усталыми взглядами они на меня натолкнуться! Потому что я там буду. Отмени я мою поездку, я поступлю в ущерб себе, как личности.

      Из шагающих каждый по своей лыжне Ткаченко и Зозулина в большем утомлении находится тренер.

      Зозулин. Вы за президентскую власть?

      Ткаченко. Мне не до этих тем.

      Зозулин. А я сторонник парламента. Но в России его главенство не пройдет.

      Ткаченко. Нам нужен хозяин.

      Зозулин. С драконьей пастью.

      Ткаченко. Да ты не пугай… вставшие на ваш демократический путь больше всех сеют панику. Рядом с тобой, думаешь, уютно?

      Зозулин. Уходите от меня вперед.

      Ткаченко. Если я включусь на полную, и ты включишься. И кто знает, отстанешь или обойдешь.

      Зозулин. Столько со мной пройдя, вы, вижу, меня зауважали.

      Ткаченко. Твои притязания на первое место ты обозначил конкретными действиями. Но мои парни тебя до него не допустят.

      Зозулин. Мимо нас они еще не проносились.

      Ткаченко. Не сдюжат они – выиграю я. Тебе здесь победителем не бывать.

      Зозулин. Мой успех для вас полностью непредставим?

      Ткаченко. Представим, но… если мы тебе проиграем, чем нам себя утешать? Задача из задач! Кто-то из Кинешмы на что-то серьезное в жизни не претендовал, а нас подвинул! Это я вкратце!

      Зозулин. Вашим парням вас слышно. Кричите с целью их поторопить?

      Ткаченко. До самого финиша рывок бы им следовало не откладывать… метров сто они у тебя на заключительном отрезке отыграют, но не пятьсот же. Говоришь, мой крик их достиг?

      Зозулин. Его бы и километрах четырех от нас расслышали. Ткаченко. Они к нам ближе. От них до нас, считаю, рукой подать. Или по-твоему, они уже не в гонке?

      Зозулин. Минут двадцать назад я их видел.

      Ткаченко. Оглянулся и увидел? А я, сколько ни оборачивался, их не замечал. Однако какой у них выбор – только ехать. Что им вместо этого делать?

      Зозулин. Адонис вместо секса с Афродитой пошел на охоту.

      Ткаченко. На царя обезьян?

      Зозулин. На кого, не отвечу, но убил его кабан.

      Ткаченко. Без ружья с кабанчиком трудновато… здесь на людей он не выскочит.

      Зозулин. Даже без учета кабанов мы с вами в лесу, населенном недобрыми обитателями.

      Ткаченко. Ты о ком?

      Зозулин. Я сказал о… не обращайте внимания. От того, что я обронил, кровь в ваших жилах стыть не должна.

      Ткаченко. Участвовать с тобой в одном соревновании – кара господня… я о Боге случайно. Я убежденный атеист.

      Зозулин. Встретившись на узкой тропе с сатанинским отпрыском, вы, выходит, не перекреститесь.

      Ткаченко. Я ему наподдам, и тропу он для меня освободит. И отползая, проскулит, что это было досадным недоразумением.

      Зозулин. Голос он не подаст.

      Ткаченко. Да?

      Зозулин.