Когда я исчезну. Валентина Хайруддинова

и непогоды. Камень обрушивался, дыры становились все больше, поэтому при ветре в башне гулял страшный сквозняк.

      Привычно поднимаясь по узким степеням, я задумался. На огородах мы выращиваем тыкву, капусту, помидоры, – овощи, которые являются основными продуктами питания. Тыкву, например, пекли, тушили, жарили на завтрак, обед и ужин. Еще сушили кусочки тыквенные семена для Мерзлика. А пристрастие Бормота к капусте заставило и нас полюбить ее во всех видах. Я и Твердолоб ели все, но, конечно, – в разных количествах. И все-все без исключения обитатели любили пирожки, которые, однако, пеклись не так уж часто. А дальние огороды дадут возможность выращивать больше пшеницы, чтобы иметь муку для этих самых пирожков. Впрочем, можно ничего и не посадить в ближайшее время: без Твердолоба, симулянта несчастного, работать придется медленно.

      Размышляя таким образом, я почувствовал: что-то нарушает привычный серый пейзаж. Невольно замедлив шаг, я посмотрел на небо – горизонт мрачнел, как обычно, но там, где он сливался с морем, желто-розоватый луч упорно пробивался сквозь свинцовую завесу. Да, пожалуй, прав ослик: погода сегодня обещает оказаться чудесной. Вообще-то погода нас совсем не баловала. Ветер дружил с дождем и в угоду ему приносил тучи и облака – дождь шел почти каждый день. Если он проливался из черных туч, то делал это с утра до вечера, если из дымчатых облаков – скоро заканчивался. Впрочем, только для того, чтобы скоро начинаться снова. На низком, вечно затянутом серыми облаками небе солнце – редкий гость, потому его появление, действительно, – настоящий праздник. Однако ливни, несмотря на то, что мешали нашим планам и наводили тоску, все же по праву считались верными помощниками, избавляя нас от непосильного труда – полива ведрами грядок. Бедная песчаная почва пропускает воду и быстро сохнет, поэтому влага лишней не бывает.

      А еще едва ли не так же часто, как дождь, наведывается к нам туман, удивляя своим разнообразием. То он густой и белый, словно сметана, и тогда лежит в лощинах до полудня, то походит на клубы сизого дыма, вьется в воздухе, то голубоватой пеленой стелется у самой земли.

      Но сегодня – один из тех редких дней, когда живительный лучик, скользя по унылой нашей местности, разукрасил ее. В такие дни все радовалось солнцу: обитатели и даже растения, ведь именно его тепло давало силу чахлым прутикам цвести и плодоносить.

      Поднявшись по ступеням, я оказался у цели. Из дырок в стенах башни, служивших некогда окнами, кроме моря и неба ничего не видно. Но я и так знал: мрачная природа оживилась, лес за дальними полями уже не серел, а зеленел, вода в маленьком пруду стала голубой, крыши строений – желто-коричневыми.

      Развалины башни – серые камни – порозовели и как будто тоже радовались. Ветер немного стих, словно; унеся тучи прочь от обители, он посчитал работу на сегодня сделанной. Море уже не ревело, а шумело. И солнце, пусть несмело, но засияло, спеша дарить тепло и свет.

      Я