Гибрид Игл-Пиг. Петр Альшевский

погляжу.

      Чургонцев. Соображение о кепке объявилось в тебе, когда ты о голове заговорил?

      Гамашев. Мыслишка пойти по жизни в модной кепке пощипывает меня уже продолжительно. Я двигался к ее реализации полным ходом, но полный ход у меня не быстр… относительно самого себя я сейчас более реалистичен, чем некогда.

      Второе действие.

      В магазине одежды укатанная неурядицами продавщица Красникова и смотрящийся кем-то не от мира сего охранник Василевич.

      Красникова. Отношения с ним я не возобновлю.

      Василевич. Он получил то, что получил. Ты организуешь ему прекрасную проверку его душевных сил. И себя заодно испытаешь.

      Красникова. На сладкое у меня теперь мандарины.

      Василевич. Если ты настолько не можешь без мужчины, кого-нибудь себе подбери. Чувства между вами были?

      Красникова. Строго говоря, не было. Я могу дождаться упреков в излишней скрытности, но излишне распространяться о нас с ним я не настроена.

      Василевич. Вести нескромные расспросы я и не думал. Что мне, о постели тебя спрашивать… чего в ней такого найдешь? Секс – это истинная радость, лишь когда его мало. У меня как случалось – то пусто, то густо… чем реже, тем приятней.

      Красникова. Мне секс жизнь никогда не отравлял. Он меня устраивал и с мужчинами, не очень красивыми. До того, как мой приятель из сети магазинов «Книжный лабиринт» свихнулся на почве пьянства, жару мы с ним задавали.

      Василевич. С лица воду не пить.

      Красникова. Лицо у него не подарок, но тело страшнее. Искривленное, синюшное, с выпирающими костями… но я сумела его уговорить не раздеваться при свете.

      Василевич. А ему желалось выставляться перед тобой напоказ?

      Красникова. Он подходил ко мне выпивши. Я уже лежала, а он на кухне долакает и ко мне в комнату – зажжет свет и все с себя сбрасывает. Смотреть на обнажающегося мужчину мне, как правило, в удовольствие, но не на него. И небезосновательно.

      Василевич. Ну и что же ты с ним… разве не омерзительно?

      Красникова. У него были свои сильные стороны. При исключительных обстоятельствах женщине и с уродом хорошо.

      Василевич. Когда больше не с кем?

      Красникова. Нет, когда урод – мужик.

      Василевич. Ты и пьянство ему, как настоящему мужику, в достоинства записываешь?

      Красникова. Пить надо уметь. Не доходить из-за выпивки до громогласных воззваний к Всевышнему. Мой Александр этого не избежал… завалится рядом со мной и исступленно бормочет. С типичной для него эрекцией. Я на него забираюсь, хочу его оседлать, а он меня сбрасывает, таращась на потолок, выпрашивает у Бога проявить к нему снисхождение и милосердие… явные нелады.

      Василевич. После выстраданных просью наказание иногда смягчается.

      Красникова. Кем, Богом?

      Василевич, не ответив, удаляется. Красникова стоит, прохаживается, размышляет. В магазин заходит Гамашев.

      Красникова. Чем могу вам помочь?

      Гамашев. Мне бы кепку.

      Красникова. Кепками