Лето потерянных писем. Ханна Рейнольдс

наращиваем силы к сезону. Ты знаком с Эбигейл? Она останется тут на лето.

      Теперь Ной улыбался мне, но улыбка была язвительной.

      – Мы давно знакомы. Как раз собирались прогуляться, если она закончила смену.

      – О, правда? – Мэгги с интересом на меня посмотрела. – Чем займетесь?

      – Всего лишь банальным допросом, – ляпнул Ной.

      Почему мне вдруг стало так жарко и неловко?

      – Схожу за сумкой.

      Как только мы вышли на улицу, он засунул мне в сумку свои книги.

      – Раз уж ты отказала мне в пакете.

      – Пф. Ты знаком с Мэгги?

      – Остров маленький. Пересекались.

      Мы перешли дорогу и направились к порту.

      – Куда мы идем?

      – Мы гуляем.

      – Куда-то конкретно?

      – Нет. Так в чем твой секрет?

      Я сглотнула.

      – Ха, прямо к сути перешел.

      – Я из-за тебя как на иголках.

      – Ладно. Что тебя интересует?

      – Давай начнем с главного. Как ты оказалась в кабинете моего деда?

      Ной пригвоздил меня взглядом к месту, а поскольку он был на голову выше, то мне пришлось изогнуть шею, чтобы взглянуть ему в лицо. Солнце озарило его кудри золотистым ореолом, словно вселенная решила окружить парня ангельским светом.

      Мы дошли до деревянного пирса, и я окинула порт взглядом. Сегодня Нантакет-Саунд был гладким, как стеклышко. Небольшие судна спокойно покачивались над своими отражениями. Океан казался прирученным, прикованным лодками, окруженным пристанью и сушей. Ложь. Океан невозможно приручить.

      – Он был знаком с моей бабушкой.

      – Хорошо…

      Я засунула руки в карманы платья и посмотрела ему в глаза.

      – Он писал ей любовные письма. Я нашла их пару месяцев назад.

      Ной удивленно вытаращил глаза.

      – Думаешь, мой дед пишет твоей бабушке любовные письма?

      – Нет, не сейчас, а много десятилетий назад.

      – Когда?

      – С пятьдесят второго по пятьдесят восьмой год. Ей тогда было восемнадцать, а ему двадцать два.

      Ной решительно встряхнул головой.

      – Невозможно.

      – Правда? Потому что они были от Эдварда из «Золотых дверей».

      – Эдвард – популярное имя. Это мог быть садовник, повар, уборщик…

      Боже милостивый, да это привычный персонал Аббатства Даунтон.

      – И он писал о том, что рисовал свет.

      – Что?

      – В одном письме он писал, что пытается изобразить свет океана. Я видела такую картину в кабинете твоего деда.

      Ной нахмурился.

      – Может, это вовсе не любовные письма и были.

      – Хм. – Я задумалась о еще нескольких, кхм, романтических пассажах. –  И все же это любовные письма.

      – Невозможно.

      – Почему? – приняла я вызов. – Потому что в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом Эдвард женился на твоей бабушке?

      – Откуда ты об этом знаешь? – огрызнулся он.

      Я шагнула назад, удивившись его ярости.

      – Есть такое модное изобретение, я называю его Гуглом.

      Ной поджал губы.

      – Да,