Обманутые счастьем. Владимир Нестеренко

топор в желоб и неспешно направился к воротам, с удивлением всматриваясь в гостей.

      – Кого господь послал?

      – Бог в помощь Емельян, – сказал Евграф.

      – Да и сам не плошаю, – ответил Емельян горделиво, откинул щеколду, распахнул калитку на смазанных дёгтем шарнирах, – брёвна готовлю на последний венец.

      – До снегу хочешь закрыть крышу? – поинтересовался Степан.

      – Стараюсь. С братом вдвох рубим два дома. Наготовил я на венец, кладём. Он срубил – я к нему помогать.

      – Мотаю на ус твою допомогу, пригодится и нам со Степаном. – Евграф пожал протянутую руку Емели, подождал, пока Степан отожмёт и несколько конфузливо продолжил, – мы к тебе по серьёзному делу, Емельян.

      – Проходи на баз, коли не шутишь.

      Напарники задвигали ногами, смущенно остановились напротив сруба будущего дома, отливающего желтизной ошкуренной сосны.

      – Тут такое дело, не совсем нам сподручное, – взял на себя первую роль Степан. – Сестры твоей Глафиры да и тебя касается…

      – Не хай вытворила что-то? – нахмурился Емельян, ощерив свои крепкие зубы.

      – Та ни, всё ладом. Мужика ей сыскали, с тобой совет решили держать.

      – Что за мужик? – оживился Емеля.

      – Земляк наш – Серафим Куценко, летом прибыл на подводе с поклажей, а вдов – жену дорогой схоронил, двое ребятишек. Надел взял и уже запахал три десятины. Ему баба – во как нужна! – Евграф провёл ребром ладони по горлу.

      – Без бабы мужику не жить, – торопливо согласился Емеля, – видел я его. Мужик, как многие, мосластый. Вам-то он кто, сродственник?

      – Та ни, знакомец, ночевал у меня две ночи, показался мне ладным. Ищет себе жинку.

      – Где он сам-то?

      – Как тебе сказать, – замялся Евграф, – морда у него расквашена, синяя, упал неловко с бодуна.

      – Мне сивушный зять даром не нужен, – насмешкой ударил Емеля.

      – Та ни, пьёт в меру. Мы бы повременили со сватовством, да ждать некогда. Время уходит, к зиме нам и ему надо прибираться. С жинкой-то веселее, сподручнее. Поддержи, если сестре долгой вдовьей доли не желаешь.

      – Не желаю, только жених этот, что кот в мешке. Против справного мужика не озлюсь. Сестре решать.

      – Что верно, то верно, – сказал Степан, – поторопились мы. Ни печка, ни квашня не готовы, а мы блины собрались печь. День свободный выкроился, вот и наладились к тебе. Не обессудь.

      – Погодьте, мужики, вы ж как снег на голову, пройдём в хату, побалакаем с сестрой, – заторопился Емельян, выбрасывая руку вперед с узловатой почерневшей от работы пятерней, приглашая проходить.

      Друзья переглянулись, пряча нерешительность в карманы.

      – Тронули, бах и сварим кашу.

      Топтали сапогами двор не спеша, на ходу припоминая, как и о чём говорено в таких случаях. Припоминалось плохо. Виденное и слышанное когда-то мутилось, как лужа от косого дождя на разбитой дороге.

      – Принимай, хозяйка сватов, – гаркнул чёртом Емельян в широко распахнутые двери.

      – Тю, скаженный, перепугал дурной шуткой! – раздался звонкий голос Мани.

      – Ничего