Война и мир в отдельно взятой школе. Сергей Лукьяненко

он, внезапно растеряв всю интеллигентность, отступая и прикрывая собой подругу. – Вы чё упертые-то такие? Сказали вам, без вас дело решать будут. Как ее батя отрежет, так и станете носить.

      – Вот пусть Шерга и поговорит с ним! Тридцать пять человек, блин, пострадают! Не считая учителей!.. А если и школу снесут, то гораздо больше!

      – Всё! Закрыли вопрос!

      Вася хлопнул дверью.

      – As it turned out, Vasya, you could be a harsh person[9], – нервно посмеиваясь, сказала Аня, шагая по опустевшему коридору школы.

      – I got that from my father, – успокаиваясь, сообщил парень. – He defended a lot of thugs in the 90s! Some really spirit-lifting words are just popping out from his lips every now and then, haha![10]

      Василий сделал паузу.

      – Why didn’t you talk to your father?

      – I talked to him! He told me not to ask him such questions any more[11].

* * *

      Обстановка в классе меж тем медленно, но верно накалялась. Через три дня после той стычки Лубоцкий подошел к парте Ани. За спиной его тенью маячила Лиза Дейнен.

      – Ты говорила с отцом? – без предисловий спросил Андрей.

      – Нет. И не собираюсь, – ответила Анна, чувствуя, как начинают дрожать пальцы и сохнет горло. – Да поймите вы, в конце концов, я не виновата в этой ситуации и никак, вообще никак не могу на нее повлиять…

      – В таком случае мы тоже не видим смысла с тобой разговаривать, – спокойно объявил Андрей и добавил, как припечатал: – Бойкот!

      Отвернулся и пошел вдоль рядов парт.

      Дейнен вдруг начала размеренно хлопать в ладоши, глядя в упор на Аню. Некоторое время Лиза молчала, а потом, следуя за ритмом, принялась бесстрастно выговаривать, словно хлестать мокрой тряпкой:

      – Бойкот! Бойкот! Бойкот!

      Следом за ней поднялся весь класс и тоже принялся повторять:

      – Бойкот! Бойкот! Бойкот!

      Эхо от хлопков звенело под потолком, больно отдаваясь в ушах.

      Вася, сидевший теперь за одной партой с Аней, с размаху ударил ладонью по столу.

      – А ну, завалили пищевод!

      Хор рассыпался и смолк.

      Три дня после этого Ане никто не сказал ни слова. За исключением Васи, конечно. Он не отходил от нее ни на шаг и сам перестал разговаривать с одноклассниками.

      – Вася, ты зря отношения с классом рвешь. Ты тут ни при чем, – пробовала убедить его Аня. – Я бы знаешь как хотела все восстановить, но…

      – Я так решил.

      А потом в общем чате в WordApp появилось новое лицо – Kuraga.

      Kuraga. 09.09_18:21. Ну что, пупсы, как будем на Шергу воздействовать? Сами видите, бойкот ее не парит. А часики тикают. Осталось меньше месяца.

      Лубоцкий. 09.09_18:25. Ты кто вообще?

      Kuraga. 09.09_18:25. Какая разница? Важно, что я в этой ситуации тоже лицо заинтересованное.

      Лубоцкий. 09.09_18:26. Как ты сюда попала? Или попал?

      Kuraga. 09.09_18:26. Тоже мне, бином Ньютона. Это не проблема, если руки откуда надо растут.

      Дейнен. 09.09_18:27. Ничего, что Шергина нас тоже тут читает?

      Kuraga. 09.09_18:28. А пофиг. Пусть наслаждается. Так есть идеи?

      Kuraga. 10.09_15:41. Нет идей? Может, у кого-то есть знакомые хакеры, пусть на школьном портале или на сайте школы крупными буквами напишут

9

Какой ты, Вася, оказывается, можешь быть резкий (англ.).

10

Это я от отца нахватался. Он в девяностые таких отморозков защищал! У него и сейчас нет-нет да и вырвется что-нибудь эдакое… бодрящее (англ.).

11

А ты чего с отцом не поговорила?

Я говорила. Он сказал, чтобы я этих вопросов ему больше не задавала (англ.).