Война и мир в отдельно взятой школе. Сергей Лукьяненко

бойкот я оставляю за собой.

      – Как хочешь. Теперь ты, Лиза.

      – Клянусь. Но от бойкота не отказываюсь, – подняла руку Дейнен.

      …Класс разошелся по домам. Под липами остались Петя, Федька и Соня.

      – Безносик, ну чего ты так расстраиваешься? – спросила девушка, становясь поближе к Дорохову. – Три к носу, все пройдет. Поговорка есть такая, знаешь?

      – Гадко все это, Соня, гадко. Федь, дай закурить.

      – И ты, Брут? – снова удивился Дорохов.

      Петя с каким-то отчаянным видом сделал подряд три глубокие затяжки. Покраснел, потом побледнел и разразился жутким, выворачивающим наизнанку кашлем. Федька и Соня согнулись пополам от смеха.

      – Тоже гадость… – проскрипел Петя, держась за горло и отплевываясь. – Ох-х-х… Ладно. Я домой. Пока.

      Пошатываясь, он двинулся к выходу с территории школы. Дорохов подался за ним, но Соня придержала его за рукав:

      – Дойдет.

      – Дойдешь, Петь? – крикнул ему вслед Федя.

      Безносов, не оборачиваясь, покачал в воздухе рукой с поднятым вверх большим пальцем.

      Вечером у всех одноклассников звякнул мобильник.

      Kuraga. 13.09_18:41. Что, пупсы, понравилось шоу двух крыс? То ли еще будет! Готовьтесь все, и Шерга особенно.

      На следующий день перед первым уроком, едва войдя в класс, Безносов демонстративно подошел к парте, за которой сидели Шергина и Селезнев. Протянул руку Василию, повернулся к девушке.

      – Аня, привет.

      – Привет, – немного подозрительно ответила та.

      – Как ты?

      – Да ничего, спасибо. Пришла в себя. Уходить не собираюсь, – пошутила она.

      – Ну и отлично. Обращайся, если вдруг что-то нужно будет, – чуть повысив голос, чтобы слышали остальные, сказал Петя.

      Лубоцкий, склонив голову набок, наблюдал за этой сценкой, потом пожал плечами и отвернулся. Остальные сделали вид, будто ничего не произошло.

* * *

      Когда накануне Петя пришел домой, мама приблизилась к нему, привстала на цыпочки, поскольку была уже на полголовы ниже сына, и втянула воздух.

      – Ты закурил? Совсем с ума сошел?

      Петю немного мутило от трех затяжек, и выслушивать материнские упреки не было никакого желания. Мать же, напротив, была на взводе. Мысль о свалившемся, но пока недоступном богатстве нервировала ее хуже гвоздя в ботинке. Она то и дело срывалась по поводу и без повода. И чаще всего, конечно, на Петра.

      – Уже куришь, да? А что потом будет? Пить начнешь, гулять?

      – Ма, ну хватит. Я случайно затянулся… – пробурчал Петька и тут же понял, что сморозил глупость.

      – Случайно – это как?! – взвилась мать. – Сигарета тебе сама в рот попала? У тебя головы, что ли, вообще нет? Ты кем хочешь вырасти? Как отец твой? Таким же? Детей бросать?..

      Петька понял, что «концерт» может растянуться на целый вечер, и поступил так, как делал уже не раз. Собрал рюкзак и двинулся к двери.

      – Ты куда, опять к Федьке? – спросила мать, оборвав монолог.

      – Угу, – максимально неопределенно промычал в ответ сын.

      – И