День конституции. Борис Акулин

рождения8. Подальше от них, как подозревало его окружение, он и улетел еще неделю назад из столицы. Хотя было и другое желание: отрешившись от повседневных хлопот, подумать о кое-каких делах стратегического масштаба.

      Впрочем, за столом важных тем не поднимали. И только когда отошли от главного корпуса государственной дачи на изрядное расстояние, президент спросил:

      – Ну что, Егор? Назад дороги нет?

      – Нет, – убежденно ответил генеральный секретарь.

      – Поймут нас в партии, да и вообще?

      – Думаю, поймут правильно. Вопрос назрел и перезрел.

      – Может, всё-таки после юбилея?

      Лигачев остановился. Позади, на приличной дистанции, замер охранник.

      – Хватит уже тянуть. Я считаю, седьмого ноября на мавзолее должен стоять другой генсек.

      Рыжков прищурился. Отношения первых лиц пережили разные этапы, и поначалу, говоря откровенно, большой теплоты и доверия между вождями не наблюдалось. Суровая необходимость толкнула обоих навстречу друг другу без малого восемнадцать лет назад, ну а дальше… Дальше, наверное, вступило в силу старинное русское правило, звучавшее так: «Стерпится – слюбится».

      – А не дадим повода для спекуляций: мол, оппозиция выступила, и Лигачева сняли? – в голосе у Рыжкова прозвучало сомнение – подлинное или наигранное, разобрать было трудно, даже давно зная его.

      – А потом они еще митинг соберут, и мы опять отложим? И до каких пор?

      Президент посмотрел на огонь сторожевика в море.

      – Ты прав. Что мы за власть, если тележного скрипа боимся?

      – Тогда выходим с этим вопросом на пленум, – подытожил Лигачев. – Двадцать второго проведем?

      – Да, как планировали. Держись, много будет комментариев…

      Егор Кузьмич хмыкнул.

      – Меня комментарии не пугают, мне стыдиться нечего. Но в восемьдесят шесть пора на покой. Я и раньше ушел бы, только ситуация не позволяла.

      – Теперь преемник у тебя есть, – заметил Рыжков. – Уверен в нем до конца?

      – Насколько это в человеческих силах, да.

      – С Горбачевым-то как Андропов маху дал, помнишь?

      Генеральный секретарь тяжко вздохнул.

      – Михаил Сергеевич наломал дров, это верно. Долго потом разгребали.

      Двое с непокрытыми седыми головами прошли еще метров сто вдоль берега. Здесь дышалось по-другому: совсем не так, как в столице, где к их услугам были импортные системы кондиционирования и очистки воздуха. Здесь воздух не требовалось очищать. Он был абсолютно натуральным и свежим.

      – Что в Москве?

      Егор Кузьмич понял, что имел в виду президент.

      – Агитируют, зовут на площадь. Пусть пар выпустят.

      – Провокаций не будет?

      – Комитет бдит, Крючков каждый день информацию шлет всему Политбюро. Есть там, конечно, горячие головы, за ними приглядывают.

      – Владимир Александрович и мне сюда шлет, – сказал Рыжков. – Пока он на посту, я спокоен.

      – Здоровье у него совсем плохое.

      – Я в курсе. Как бы не пришлось

8

Николай Рыжков родился 28 сентября 1929 г.