Бог бабочек. Юлия Пушкарева

тогда спрашивала?

      Точно. Тебя бесит моя привычка отвечать «ладно» или «ничего» – например, когда ты меня не расслышал и переспрашиваешь, а мне кажется, что сказанное мной было мелочью и не стоит повторения. Или как сейчас – когда я и сама толком не могу выразить, что меня беспокоит.

      – Показалось, что тебе… неуютно.

      – Н-ну вообще да, есть маленько. – (Эскалатор мягко подхватывает нас на свои железные крылья; ты вздыхаешь). – Вот помнишь, как я тебе звонил с вокзала в Екатеринбурге? Когда не получалось никак с…

      – …с телефоном освоиться? – договариваю я.

      Покинув горно-лесную глушь, ты долго не мог привыкнуть к тому, что мобильный можно доставать в любое время – не так, как в части, где пользоваться ими запрещено. «Вот приходит от тебя сообщение, а я лезу в карман – и думаю: нет, лучше потом, вокруг же столько народу, и все смотрят… Юль, это как вообще – лечится, нет?» – спрашивал ты, и самоирония в твоём голосе не совсем прикрывала страх.

      – Правильно, с телефоном. И ещё дико, что столько людей – а я никого не знаю… Даже не думал, что так приживусь в деревне: идёшь – со всеми здороваешься. А тут… – (Нервно улыбаешься, не глядя на меня). – Говорил же тебе: профессиональная деформация. Вероятно, Профессор, мне пиздец.

      – Нет уж. Никакой вероятности. – (Твёрдо продираясь через толпу, веду тебя к магазинам одежды). – Просто нужно ещё подождать. Мне тоже всегда сложно привыкать к новому месту, особенно если оно настолько… другое. И если провести где-то много времени. Это нормально.

      – Эх… – задушевно произносишь ты – и не отвечаешь.

      В магазине играет что-то томно-ритмичное, от разноцветья на вешалках пестрит в глазах, а слащаво улыбающиеся продавщицы чересчур охотно предлагают тебе (именно тебе – не нам) помощь. Гордо отказываясь, мы сами обследуем вешалки. Как и я, ты нечасто покупаешь себе одежду и нечасто – лишь под настроение – можешь полностью погрузиться в этот процесс.

      Видимо, сегодня мне повезло застать нужное настроение.

      … – Значит, всё-таки эти?..

      Через утомительные двадцать минут разглаживаний, перебираний, растягиваний, вдыхания запахов ткани и кожи ты с очень сосредоточенным лицом приподнимаешь элегантные тёмно-синие брюки – совсем не джинсы, как планировалось. Брюки не дёшевы и впору Джеймсу Бонду. Молодому Джеймсу Бонду, который любит синий в стиле вечно бегущей городской повседневности.

      – Да, эти! – (Решительно киваю; мы уже обошли полмагазина. Не люблю это ощущение затягивающей тряпичной воронки. Хотя выбирать одежду именно тебе очень приятно – и очень ново для меня). – Мне нравятся. И размер твой. Но нужно примерить.

      – А какие там ещё тебе понравились? Вот эти, серые, да?

      Лёгким движением снимаешь с вешалки ещё одни брюки – той же модели, но в цвет графита. Более сдержанные, более «в себе». Тёмно-серый и чёрный идут тебе, как поэту-некроманту, Повелителю Хаоса из моих романов. В них ты похож на духа города, в чьих глазах – асфальт и одинокие огни.

      – Да,