Белая ласточка. Ольга Александровна Коренева

домой».

      Света поднялась к себе, проглотила сразу две таблетки цитрамона. Решила немного еще подождать, пусть подействует лекарство.

      На их этаже – все было как всегда. Но чувствовалось всюду что-то особое: какая-то затаенная спешка, какое-то непростое отсутствие руководства, словно все вызваны на некое тайное совещание, куда-то на самый верх.

      Женщина из патентного подотдела, войдя, сказала, что в районе Ташкента землетрясение. Шефа с утра не было на месте, тоже куда-то вызван. Во втором часу явилась неожиданно посетительница, немолодая женщина в простом платке.

      – Можно к начальнику, девушка?

      – По какому вопросу?

      – Да вот о сыне я… В газете сообщение было. А он там и есть, в Кызылкумах. Монтажник он, по найму. Звонила туда, не отвечают.

      – Там же нет связи, – почему-то ответила Света. Надо было просто сказать, что женщина обращается не по адресу, направить куда надо…

      – Как нет, я раньше звонила, через Газли. Он в том районе, на стройке… Говорят, прервана связь-то?..

      – Волноваться рано, – как можно спокойнее, самым будничным тоном ответила Света. – Ничего страшного. Мы бы знали… И зачем вам начальник?

      – Да ведь сын у меня там. Один он у меня, Сережа… Вот, поглядите, девушка, голубушка моя, поглядите…

      Женщина достала из большой хозяйственной сумки пакетик в целлофановой обертке, бережно вынула из него, положила на стол перед Светой фотографию. Со снимка глядел обычный русский хороший паренек – дерзковатые глаза, задорное серьезное лицо, из-под бушлата – край тельняшки… да вот еще родинка справа на лбу.

      Женщина всхлипнула, вытерла глаза уголком платка.

      – Без отца рОстила. Один у меня… Говорила, не гонись за рублем. Монтажники и в Москве нужны. Мне бы к начальнику, справиться.

      – Не волнуйтесь, – утешала Света. – А начальник тут ни при чем. У нас ведь данных нет о рабочем составе, мы – другой отдел… Я вам напишу сейчас, куда обратиться. – Света стала было писать адрес нужного управления. – Да вы не тревожьтесь. Все будет хорошо.

      – Вы уж помогите, девушка, – удрученно упрашивала женщина. – Вы такая славная, вижу, чуткая. Хоть не русская, а сердечная… Уж помогите…

      – Я сама из Газли, – сказала Света. – Какое еще землетрясение!

      И вдруг не смогла дальше писать: пальцы как онемели, ручка из них выпала. Комната поплыла в глазах… Ей стало дурно.

      С вертолета – вся картина землетрясения здесь не была уже такой дикой… Не то что в Газли. Только дым и дым! Хотя – это Виктор знал точно – тряхнуло и здесь основательно, разрушено все, что можно разрушить: здание подстанции, бараки. Покорежены трубы, заполыхали скважины, весь песок, все пространство, казалось, горит, внизу ходят волны огня. И все же – какая удача, что компрессоры удалось отключить!

      Дым, тугой горячий ветер жгутом лупит снизу, отжимает вертолет вбок и вверх, не дает снизиться.

      – Седой! На войне был? Гляди… – в ухо ему кричит радист или штурман, сидящий рядом с пилотом.

      Виктор не знает в точности,