Железное сердце. Дженнифер Доннелли

тарелки ярко пестрели на фоне нарядной желтой скатерти. Однако внимание Софи привлекли не они, а блюда с едой посередине.

      На одном была горка квашеной капусты с толстыми сосисками наверху. На втором – пышный грибной штрудель. Рядом – ломти золотистых шницелей. Румяные картофельные оладьи с капельками густой сметаны и яблочного соуса. Ну и конечно, черный хлеб, желтое сливочное масло в масленке и кувшин свежего молока. И яблочные клецки с заварным кремом на десерт.

      Схватив картофельную оладушку, Софи умяла ее в три приема.

      – Ммм! – мурлыкнула она, другой рукой обтирая жир с пальцев. Та же судьба постигла шницель – правда, пришлось сделать шесть укусов.

      – Кусно! – заявила она с набитым ртом и потянулась за сосиской.

      – Может, положишь еду в тарелку? И возьмешь вилку? – предложил Иоганн.

      Но Софи только отмахнулась. Никогда в жизни она не ела такой вкуснятины. И теперь мела все без разбору, едва успевая жевать.

      – Повар будет доволен, – заметил Юлий. – Такой комплимент его труду. Не слишком аккуратный, правда, но все же…

      Софи услышала его. И вспомнила о хороших манерах. Ну, или попыталась.

      – А где же повар? Я должна его поблагодарить! – воскликнула она, зажав в кулаке недоеденную сосиску.

      И то сказать, она уже столько недель в Лощине, где ее так вкусно кормят, – и даже не видела того, кто готовит всю эту чудесную еду.

      – Вебер? Здесь, у тебя за спиной, – сказал Иоганн, показывая на паука, стоявшего в углу, у очага, где он мешал что-то в кастрюле.

      Софи посмотрела на него, шумно вдохнула и завизжала. Сильнее, чем когда увидела Тапфен. Сердце загудело, словно пожарный колокол. Она обежала стол и снова завизжала. И швырнула в Вебера сосиской, которую все еще держала в руке.

      – Хватит, Софи! – одернул ее Иоганн. – Вебер совсем безвредный. Мухи не обидит!

      – А вот это неправда, – буркнул Юлий. – Сегодня за завтраком он обидел не меньше дюжины.

      – Тише ты! – шикнул на него Йозеф.

      Вебер потер то место, где в него стукнулась сосиска. А потом моргнул всеми восемью глазами и заплакал.

      Софи прижала ладони к щекам, устыдившись своего поступка.

      – Что я натворила? – прошептала она. – Прости меня. Я так ужасно виновата. Пауки пугают меня. Но я вижу, что ты очень милый. Сможешь ли ты когда-нибудь меня простить? – Бросившись к пауку, она схватила его за две лапки. – Пожалуйста, прошу, умоляю, скажи, что ты прощаешь меня!

      Вебер шмыгнул носом и нерешительно кивнул. Софи радостно захлопала в ладоши, а потом крепко обняла паука и повисла на нем. Вебер, задрав четыре лапки, беспомощно смотрел на братьев.

      Юлий подтянул к Софи стул, взобрался на него и мягко оторвал от повара ее руки, одну за другой.

      Софи попятилась, прижала ко лбу ладонь и сконфуженно посмотрела на братьев:

      – Я… я не знаю, что со мной стало. Обычно я… лучше владею собой.

      Подошел Иоганн и вынул из кармана стетоскоп. Он был сделан из куска охотничьего рога и гибкой медной трубки.

      – Вы позволите? –